Читаем Астрофил и Стелла. Защита поэзии полностью

Я сознаюсь в ничтожестве своем,Входя к рассудку в счетную палату,Из всех счетов я вывожу растрату4 Достоинств, небом данных мне взаем.За все, что мы с рождением берем,Мне нечего отдать Природе в плату.Не знал я счета ни сребру ни злату,8 И нет мне оправдания ни в чем.Мой пыл сдает, мой дар творит безделки;Мой разум тщетно защищает страсть,Чьи побужденья низменны и мелки;Я над самим собой теряю власть.Но потому мной горе овладело,14 Что больше нечего терять для Стеллы,перевод А. Парина

Сонет 19

Струна души на луке КупидонаНе рвется и по-прежнему звенит.Но в радости меня терзает стыд,4 И страсть моя к раскаянию склонна.Рассудок мой, ты — сам себе препона:Перо мое о Стелле говорит,Но слово на конце пера молчит8 И суеты бежит настороженно.Все Стелла превосходит. Но к чемуМне все, коль я, как звездочет[26], которыйЛетит в канаву, глядя вверх — во тьму?Пусть юный разум будет мне опорой,Природой он на подвиги взращен —14 Теперь к Любви спешит и рвется он.перевод В. Орла

Сонет 20

Я в сердце поражен. Назад, друзья!Жестокому не верьте мальчугану!Из темноты, дыханье затая,4 Он целится и вновь наносит рану.Где, мальчуган, лежит стрела твоя?Кто дал приют коварному Тирану?В небесной тьме тебя увижу я,8 Когда в глаза моей любимой гляну.Я, скромный путник, в темноту гляжу,Стою недвижно, очарован мглою,Но мальчика во тьме не нахожу.Вдруг молния, сверкнув, летит стрелою,И я смертельно ранен: то была14 Не молния, а грозная стрела.перевод В. Орла

Сонет 21

Ты говоришь, насмешливый приятель,Что загнала меня Любовь в капканИ что в моих стихах царит обман,4 И что мой разум — суетный мечтатель.Пускай я невнимательный читательПлатона, — право, не один туманЮнцу лихому от рожденья дан,8 Хотя порой надежда — подстрекатель[27].Безумный Март мне не сулил беды,Но я предстал в упадке перед Маем.Чем встречу я часы моей страды?Ты, верно, скажешь: разум твой вскопаемЛопатой знаний. Друг мой, возвести,14 Что в мире сможет Стеллу превзойти?перевод В. Орла

Сонет 22

На небосводе Солнце посредине,Прекрасных близнецов[28] покинув кров,Без шарфа белоснежных облаков,4 Обрушивает жар в своей гордыне;И Всадницы прекрасные отныне,На ветер не бросая бранных слов,В благословенной тени вееров8 Спешат укрыть ланит непрочный иней.И только Стелла, лишь она одна,Лицо, подобно солнцу, не скрывала,Беспечностью своей защищена,Она своих богатств не растеряла.В тот день красавиц много обгорело,14 Но Солнце лишь поцеловало Стеллу.перевод И. Озеровой

Сонет 23

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Валерий Юрьевич Вьюгин , Ксения Андреевна Кумпан , Мария Эммануиловна Маликова , Татьяна Алексеевна Кукушкина

Литературоведение
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография

Изучение социокультурной истории перевода и переводческих практик открывает новые перспективы в исследовании интеллектуальных сфер прошлого. Как человек в разные эпохи осмыслял общество? Каким образом культуры взаимодействовали в процессе обмена идеями? Как формировались новые системы понятий и представлений, определявшие развитие русской культуры в Новое время? Цель настоящего издания — исследовать трансфер, адаптацию и рецепцию основных европейских политических идей в России XVIII века сквозь призму переводов общественно-политических текстов. Авторы рассматривают перевод как «лабораторию», где понятия обретали свое специфическое значение в конкретных социальных и исторических контекстах.Книга делится на три тематических блока, в которых изучаются перенос/перевод отдельных политических понятий («деспотизм», «государство», «общество», «народ», «нация» и др.); речевые практики осмысления политики («медицинский дискурс», «монархический язык»); принципы перевода отдельных основополагающих текстов и роль переводчиков в создании новой социально-политической терминологии.

Ингрид Ширле , Мария Александровна Петрова , Олег Владимирович Русаковский , Рива Арсеновна Евстифеева , Татьяна Владимировна Артемьева

Литературоведение