Читаем Астрофил и Стелла. Защита поэзии полностью

О вы, поклонники молвы лукавой,Ославлен вами мудрый и святой,Но для меня все толки — звук пустой,4 Я не из тех, кто гонится за славой.Прославить Стеллу я не счел забавой,Любовь я пел, плененный красотой,И мне совсем не кажется уздой8 То, что клеймит ваш свет, ваш Разум здравый.Я темы не прошу, моя строкаНе требует премудрости извечной,Порукою тому моя рука,Ведь я же в простоте чистосердечнойДышу огнем, пылающим в крови,14 И все мое уменье — дар любви.перевод А. Ревича

Сонет 29

Как Сопредельник сильных королей,Себя спасая и свою столицу,Все отдает, и может враг сторицей4 Всех грабить для снабженья лагерей, —Так видя, сколь силен Амур-злодей,В войне с ним Стелла тоже не скупится,Охотно отдает свои границы,8 Храня лишь сердце от его цепей:Амур в герольда превратил уста,И груди — в два шатра, ресницы — в стрелы,В доспехи — кожу Стеллы, в пищу — тело...А так как здесь, на этом берегу,Живут мои надежды, — неспроста14 Я отдан в рабство вечное врагу.перевод Л. Темина

Сонет 30[36]

Грозят ли полумесяца рога[37]Уделам Христианского закона?Огнем жестоким Польская корона[38]4 Растопит ли Московские снега[39]?Помирятся ль Французских три врага[40]?Крепка ли сила Цесарского трона[41]?Воспрянет ли Оранской славы крона,8 Спасет ли Нидерландов берега[42]?Возьмем ли Ольстер на приманку злата,Как взял его когда-то твой отец[43]?Шотландским смутам будет ли конец[44]?На каждый сей вопрос витиевато,С учтивою улыбкой всякий раз14 Ответствую, но думаю о Вас.перевод А. Ревича

Сонет 31

О Месяц, как бесшумен твой восход!Как бледен лик твой, как печален он!Иль даже там, где ясен небосклон,4 Упорный лучник стрел не уберет[45]?В Любви немало ведал я невзгод,И видно мне, что ты, как я, влюблен;Твой облик — скорби полон, изможден —8 Твое родство со мною выдает.Товарищ по несчастью, молви мне:Ужели верная Любовь глупа,Ужели даже в горней вышинеКрасавиц горделивая толпаЛюбимой любит быть и мучит всех,14 А Добродетель вызывает смех?перевод В. Рогова

Сонет 32

О, сын отца мертвящего — Морфей[46],Свидетель жизни, в смерть переходящей,Порой — Пророк, историк настоящий,4 Порой — Поэт по прихоти своей,Ты надо мною властен, чародей,Но душу ты мою не видел спящей,Являя Стеллу ночью к славе вящей8 (Ведь смех и слезы я коплю — для дней).Ответь же мне: откуда ты берешьСлоновью кость, и жемчуга, и злато,Чтоб кожа, зубы — облик был похож?..- Дурак! Не так уж Индия богата:Пока отец твое чарует тело,14 Я лишь краду из сердца образ Стеллы!перевод Л. Темина

Сонет 33[47]

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Валерий Юрьевич Вьюгин , Ксения Андреевна Кумпан , Мария Эммануиловна Маликова , Татьяна Алексеевна Кукушкина

Литературоведение
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография

Изучение социокультурной истории перевода и переводческих практик открывает новые перспективы в исследовании интеллектуальных сфер прошлого. Как человек в разные эпохи осмыслял общество? Каким образом культуры взаимодействовали в процессе обмена идеями? Как формировались новые системы понятий и представлений, определявшие развитие русской культуры в Новое время? Цель настоящего издания — исследовать трансфер, адаптацию и рецепцию основных европейских политических идей в России XVIII века сквозь призму переводов общественно-политических текстов. Авторы рассматривают перевод как «лабораторию», где понятия обретали свое специфическое значение в конкретных социальных и исторических контекстах.Книга делится на три тематических блока, в которых изучаются перенос/перевод отдельных политических понятий («деспотизм», «государство», «общество», «народ», «нация» и др.); речевые практики осмысления политики («медицинский дискурс», «монархический язык»); принципы перевода отдельных основополагающих текстов и роль переводчиков в создании новой социально-политической терминологии.

Ингрид Ширле , Мария Александровна Петрова , Олег Владимирович Русаковский , Рива Арсеновна Евстифеева , Татьяна Владимировна Артемьева

Литературоведение