Читаем Астрофил и Стелла. Защита поэзии полностью

Я верил: мне поможет КупидонПохитить Ваше сердце, губы, взор,Но эти чары сам присвоил он4 И стал еще сильней, чем до сих пор.Глазами Вашими вооружен,Он взгляд метнет — кто даст ему отпор?Любой, кто угодил к нему в полон,8 Готов принять и гибель и позор,Сам Купидон лобзает Вас порой,Так алы Ваши губы и нежны,Одна как бы целуется с другой.Когда же он возжаждет тишины,То в Вашем сердце ищет свой приют,14 Куда войти нам, смертным, не дают.перевод А. Ревича

Сонет 44

Моей душе дано в словах раскрыться,Оплакать боль, которой нет конца,Мой стон смягчает грубые сердца,4 Но та, в ком сердце нежное таится,Глуха к слезам, как лютая Тигрица,Увы, не молвит доброго словца.О, как могло, презрев закон Творца,8 Бездушьем Благородство обратиться?Я истины желанной не постиг,И всякий раз, как вздох моей печалиКасался врат блаженства, в тот же миг,Небесные, они преображалиДокучный плач и стон постылый мой14 В напев прекрасный радости самой.перевод А. Ревича

Сонет 45

Так часто Стелле грусть моя видна,Столь явно лик мой выражает горе.Нет жалости в ее спокойном взоре,4 Хоть ей самой известно, чья вина.Но слушая одну из тех историй,Где лишь печаль Возлюбленным дана,Любимая сочувствия полна8 И слез горючих исторгает море.Фантазия, мой друг, волнует ВасИ вымысел сильнее поражает[57],Чем то, что Ваш слуга переживает.А вы вообразите, что рассказО безответной страсти прочитали,14 И посочувствуйте моей печали.перевод А. Ревича

Сонет 46

Я часто клял тебя, юнца слепого,Да вижу — сам ты под ее пятой,Она играет мною и тобой,4 Велит блуждать без пищи и без крова.Глядит и на тебя она сурово,Амур, Амур, теперь и ты Изгой,Слепец, учась Любви, глаза открой,8 Оставь надежду, не дождешься зова.Проказник бедный, ветреный пострел,Наставницы искусной поученьяТебе не впрок. Ну в чем ты преуспел?О, Милая, ты мне даруй прощенья.Твой ученик бездельник и юла,14 Но даже в нем ты пламя разожгла.перевод А. Ревича

Сонет 47

Неужто я свою свободу предал?И черные лучи меня клеймомКлеймят? Ужели я рожден рабом,4 Который жизни без ярма не ведал?Ужель Создатель разума мне не дал?Ужели мне не пожалеть о том,Что, преданно служа ей день за днем,8 Я лишь презренье к нищенству изведал?Нет, Совесть, Красота — лишь красота,Не надобно мне этих благ! Я вижу,Они из тех: возьмешь — ладонь пуста...Так уходи скорее... Уходи же!Я не люблю тебя! Ах, этот лик14 Велит мне ложью мой пятнать язык.перевод Л. Темина

Сонет 48

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Валерий Юрьевич Вьюгин , Ксения Андреевна Кумпан , Мария Эммануиловна Маликова , Татьяна Алексеевна Кукушкина

Литературоведение
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография

Изучение социокультурной истории перевода и переводческих практик открывает новые перспективы в исследовании интеллектуальных сфер прошлого. Как человек в разные эпохи осмыслял общество? Каким образом культуры взаимодействовали в процессе обмена идеями? Как формировались новые системы понятий и представлений, определявшие развитие русской культуры в Новое время? Цель настоящего издания — исследовать трансфер, адаптацию и рецепцию основных европейских политических идей в России XVIII века сквозь призму переводов общественно-политических текстов. Авторы рассматривают перевод как «лабораторию», где понятия обретали свое специфическое значение в конкретных социальных и исторических контекстах.Книга делится на три тематических блока, в которых изучаются перенос/перевод отдельных политических понятий («деспотизм», «государство», «общество», «народ», «нация» и др.); речевые практики осмысления политики («медицинский дискурс», «монархический язык»); принципы перевода отдельных основополагающих текстов и роль переводчиков в создании новой социально-политической терминологии.

Ингрид Ширле , Мария Александровна Петрова , Олег Владимирович Русаковский , Рива Арсеновна Евстифеева , Татьяна Владимировна Артемьева

Литературоведение