Читаем Астрофил и Стелла. Защита поэзии полностью

Боль, став хозяйкой мыслей и страстей,Велела слугам, злясь на проволочку,Сковать из слов стенающую строчку,4 Как боль сама, разящую людей,И Стеллу в миг, когда она добрей,Застать незащищенной, в одиночку —Тогда души плотскую оболочку8 Пронзит стенанье остротой своей.Она не раз мои мольбы слыхалаИ даже пела их — искусно столь,Что тьму печали в сердце просветляла.Казалось бы, должна утихнуть больОт пения — но нет, такая сладость14 В том голосе, что боль мне стала в радость.перевод А. Парина

Сонет 58

Кто усомнится? Цепью золотоюОратор так сердца людей скреплял[61],Что, как один, за ним народ шагал,4 И ритм речей лишь властвовал толпою.Изысканные тропы он порою[62]Нежнейшею подкладкой подшивал,И мысль он в самый грубый мозг вбивал,8 Впечатывая формою живою...Так я живописал, судите сами,Всю боль мою горчайшими словами,Для Стеллы муку из груди исторг.О голос! О лицо! Но смолкли пени —И я познал, несчастный, в то мгновенье14 Такой опустошительный восторг!перевод Л. Темина

Сонет 59[63]

Ужели для тебя я меньше значу,Чем твой любимый мопсик? Побожусь,Что угождать не хуже я гожусь, —4 Задай какую хочешь мне задачу.Испробуй преданность мою собачью!Вели мне ждать — я в камень обращусь,Перчатку принести — стремглав помчусь8 И душу принесу в зубах впридачу.Увы! Мне — небреженье, а емуТы ласки расточаешь умиленно,Целуешь в нос!.. Ты, видно по всему,Лишь к неразумным тварям благосклонна.Что ж — подождем, пока Любовь сама14 Решит вопрос, лишив меня ума!перевод Г. Кружкова

Сонет 60

Когда мой гений шлет меня туда,Где лицезреть могу я Стеллы прелесть,То с тех небес разят, в меня нацелясь,4 Пренебреженья громы и бедаНо жребий переменчив: и следаБожественной я видеть не надеюсь —А нежный голос (в нем все Музы спелись!)8 Слова любви вдруг обронит тогда...Теперь я, оглушаемый судьбой,Так отупел, что не могу изведатьГлубь, где сплелись Враждебность и Любовь...Скажи мне, добрый кто-нибудь, что делать:Не существуя — сущ я, сущий — тлен,14 Я проклят, я же и благословен!перевод Л. Темина

Сонет 61

Слезой нежданной, вздохом безутешным,Обмолвкой, красноречием немымЯ сердце Стеллы осаждаю. Вечным4 Ответом мне ее покой храним:Тот, кто и впрямь горит огнем сердечным,Вручает дух и тело вместе с нимСвоей Святой, и радостям безгрешным8 Он эгоизмом жертвует своим...Невинной, ей любовь моя страшна —Я должен стать безгрешным, как она!Ах, доктор[64] Купидон, скажи как быть:Ужель, любовь считая эгоизмом,Признать, в угоду ангельским софизмам[65],14 Что не люблю, не перестав любить?перевод Л. Темина

Сонет 62

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Валерий Юрьевич Вьюгин , Ксения Андреевна Кумпан , Мария Эммануиловна Маликова , Татьяна Алексеевна Кукушкина

Литературоведение
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография

Изучение социокультурной истории перевода и переводческих практик открывает новые перспективы в исследовании интеллектуальных сфер прошлого. Как человек в разные эпохи осмыслял общество? Каким образом культуры взаимодействовали в процессе обмена идеями? Как формировались новые системы понятий и представлений, определявшие развитие русской культуры в Новое время? Цель настоящего издания — исследовать трансфер, адаптацию и рецепцию основных европейских политических идей в России XVIII века сквозь призму переводов общественно-политических текстов. Авторы рассматривают перевод как «лабораторию», где понятия обретали свое специфическое значение в конкретных социальных и исторических контекстах.Книга делится на три тематических блока, в которых изучаются перенос/перевод отдельных политических понятий («деспотизм», «государство», «общество», «народ», «нация» и др.); речевые практики осмысления политики («медицинский дискурс», «монархический язык»); принципы перевода отдельных основополагающих текстов и роль переводчиков в создании новой социально-политической терминологии.

Ингрид Ширле , Мария Александровна Петрова , Олег Владимирович Русаковский , Рива Арсеновна Евстифеева , Татьяна Владимировна Артемьева

Литературоведение