Атаманова казна

В ночь на 10 октября я, со своими бойцами, беспрепятственно прошёл в город. Рассвет застал нас у дверей комендатуры, распахнутых настежь. Пустые коридоры и открытые двери кабинетов не оставляли сомнений, что прежние хозяева съехали на новые квартиры. Кабинет Поручика я отыскал быстро, интуиция и ощущение близкого присутствия своих предметов помогли сориентироваться в незнакомом здании. Собственно, кабинет был вовсе не полковника Макарова, каковым являлся в миру Поручик, а скорее всего прежнего коменданта, не посмевшего отказать в просьбе представителю контрразведки фронта. Ну да не суть. В ящике широкого дубового стола я обнаружил пару старых ориентировок на Туманова и чёрную восковую свечу, которой я снабдил в своё время Поручика для экстренной связи. И которой он не воспользовался.

Поразмышляв, я пришёл к выводу, что Туманов всё же был в руках Макарова, и вероятнее всего именно в этом кабинете. И каким-то чудом сумел вырваться из цепких лап Поручика, причём настолько внезапно и быстро, что просто не оставил тому никаких шансов, и времени на связь со мной (хотя, тому и было нужно всего-навсего зажечь свечу). А может и не спешил Поручик информировать меня о своём успехе, решил сначала получить побольше информации от своей добычи, да не рассчитал её опасности. Как бы там ни было, но вот эту свечу Поручик добровольно тут оставить не мог, значит обстановку не контролировал. А было их тут двое, стало быть командовал парадом уже сам Туманов, и Поручика использовал в качестве живого щита или прикрытия. Ну, и куда он мог двинуться из комендатуры в городе, нашпигованном войсками? На железнодорожную станцию, куда же ещё, именно там ему легче всего было затеряться и выбраться из города.

На станции я первым делом наведался в телеграфную, и под дулом нагана заставил предъявить телеграфиста все рабочие журналы. Проверил записи в журнале исходящих сообщений за последние трое суток, и очень быстро обнаружил то, что искал: короткую телефонограмму в Оренбург, по служебному удостоверению Макарова – «Бугульма тчк Сергеев тчк». Ну вот, пазл начал складываться. Телеграфист, решив проявить инициативу, доверительно сообщил, что не далее как два часа назад с Оренбурга пришло требование обеспечить связь по телеграфу с этим самым Сергеевым. Само собой, никакого Сергеева тут уже не было, о чём телеграфист и отстучал Оренбургу. Эти телеграфные сообщения он в журналы заносить не стал, ибо посчитал, что отчитываться теперь уже не перед кем, да и сообщения никакой ценной информации не содержали. Ну, это он зря. В частности, вот эта информация была ценна тем, что её носитель подлежал немедленному физическому уничтожению. Что и было исполнено моими застоявшимися без живого дела бойцами, быстро и качественно: вывели телеграфиста на запасные пути и с удовольствием шлёпнули. А журнал я забрал.

Дальнейшие расспросы я проводил уже в кабинете начальника станции. Самого начальника и след простыл, эвакуировался вслед за каппелевцами, а в кабинете передо мной держал ответ его бывший заместитель, дистанционный инженер путеец, знающий не меньше. Дрожал он правда, как лист осиновый, кося глазом на лежавшее за окном тело телеграфиста. Мне, собственно говоря, многого было и не нужно, всё, что меня интересовало – не было ли каких происшествий на дистанции за последние трое суток? Оказалось, были происшествия, и очень даже про наш интерес.