Ататюрк. Особое предназначение

Выборы прошли без эксцессов, и впервые в истории меджелиса государственные служащие не составляли абсолютного большинства нового состава Национального собрания.

И как тут не вспомнить слова Кемаля о том, что муниципальнрые выборы 1931 года были выигранным партией бюрократов.

А затем стали происходить странные вещи.

На одном из первых заседаний меджелиса железный Исмет призвал сократить государственные расходы.

И депутаты восприняли это свойственное больше либералам предложение как должное.

И как ту не вспомнить слова Кемаля о том, что на муниципальных выборах победели не политические партии, а чиновники.

Может быть, именно поэтому они и не составили абсолютное большинство в парламенте?

А увеличение числа депутатов, не состоящих на государственной службе, создание группы независимых депутатов и желание сократить государственные расходы, не есть ли пока еще тайное желание Кемаля подготовить страну к переходу на более либеральные рельсы управления ею?

Кто знает…

Да и как объяснить то, что именно тогда Кемаль предпринял авторитарные реформы и усилил власть партии?

Через три месяца после выборов депутаты приняли закон о цензуре печати.

— Если существует же контроль в трамваях Стамбула, — цинично заявил по эому поводу один из депутатов, — то почему не может быть контроля над прессой?

Вторил ему и другой депутат, главный редактор «Миллиет»:

— Умело управляемая пресса — огромная сила современного государства. Мы не хотим лишать этой силы новый режим…

Оно и понятно, ведь главной задачей всё еще оставалась защита республики.

«Необходимо объединить все силы националистов и республиканцев, — писал соратник Кемаля Рюшен Эшреф, — чтобы защититься от опасностей, угрожающих государству и революции, откуда бы они ни исходили — изнутри или извне».

И надо отдать должное ближайшему окружению Кемаля: оно было готово на всё ради защиты молодой республики, которой так гордились.

Хотя среди политиков всех рангов хватало и таких, кто пекся, в первую очередь, о собственных интересах.

Но все это было по большому счету небольшими издержками производства, неизбежными при любой политической организации.

Оппозиция была устранена, Фетхи не был избран в Национальное собрание и уехал послом в Лондон в 1933 году, а Ахмет Агаоглу вернулся в университет читать лекции.

Наступило время Народной партии.

Более близкий к президенту, чем к премьеру, Реджеп делал все возможное, чтобы придать Народной партии как можно больший вес.

Его голубой мечтой было превращение возглавляемой им партии в такой же по сути дела орден, каким являлись коммунистическая и фашисткая партия соответственно в СССР и Германии.

И он любой ценой старался внедрить их опыт в партийную жизнь Турции.

Но, как мы скоро увидим, Кемаль довольно жестким образом поставит на его мечтах крест…

15 апреля 1931 года Кемаль учредил Историческое общество.

С его помощью он намеревался еще более укрепить политический суверенитет.

Кемаль всегда считал, что нельзя строить будущее, не зная прошлого, и что турецкому народу необходимо испытывать гордость за свою историю, чего новые реформы не могли ему дать.

К этому времени он изучил множество исследований, посвященных тюркам, которых насчитывалось больше пятидесяти миллионов.

И не случайно министр иностранных дел Турции как-то похвастался тем, что «можно добраться от Анкары до Пекина, пользуясь только турецким языком».

Конечно, изучал Кемаль все эти книги не из простого интереса.

Ведь именно в те годы была широко известна теория национального самоопределения, согласно которой владение той или иной территорией должно было подтверждаться «историческими правами» на нее.

И в свете этой теории сразу же возникал вопрос, как же быть в таком случае с Турцией, чья территория пестрела памятниками, оставленными хеттами, греками, византийцами, римлянами, армянами и еще десятком народов.

Что, в свою очередь, означало, что пришедшие позже всех в Малую Азию турки не имели никаких «исторических прав» на свою землю.

Кемаля подобные воззрения не устраивали, и для того чтобы выбить почву из-под ног у подобных толкователей истории, он призвал турецких историков найти предков современных турок среди древнейших обитателей Малой Азии.

Как отмечал французский посол Шамбрен, президент имел перед собой определенную цель: заставить турецкий народ поверить в себя.

Так оно и было, поскольку Кемаль не мог смириться с той характеристикой турок, которая изложена в западных учебниках истории.

«Народ второго сорта», «варвары», завоеватели, уничтожившие древнюю цивилизацию Малой Азии, — вот так воспринимали его народ на Западе.

А раз так…

Значит, необходимо изменить мнение о турках и добиться уважения со стороны западных стран уважения народа новой Турции.

Кемаль прекрасно понимал, что только одним своим стремлением к западному образу жизни, ему ничего не добиться.

Да и чем он удивит тот же Париж?

Тем, что «варвары» хотя приобщиться к цивилизации?

На то они и варвары…

Более того, прочитав множество книг по истории, Кемаль был убежден, что нация без корней лишена доверия.

Вывод?

Простой!