Ататюрк. Особое предназначение

При всемерной поддержке властей турецкий предприниматель все активнее внедрялся в сферы строительства, промышленного производства, торговли, включая внешнюю, других услуг, ранее контролируемые иностранным либо инонациональным (греческим, армянским, еврейским) капиталом.

И ничего нового в Турции не выдумали.

Помните, из-за чего началось гонение на евреев в Европе?

Все правильно, из-за того, что они активно вытесняли местное население из хозяйственной жизни.

Почему их не любили?

Отнюдь не из-за пейсов, которые так ненавидел Гитлер.

Многие евреи были ростовщиками, а ненависть к этим людям была повсюду.

Первый турецкий миллионер Вехби Коч отмечал в своих мемуарах, что в те годы вся торговля Анкары была в руках армян, греков и евреев.

Турки-мусульмане, будучи хозяевами страны, жили скромно и в своем большинстве трудились подначалом упомянутых групп.

Хорошо известно, что раб всегда чувствует удволетворение, когда страдает его бывший господин.

Точно такое же чувствовали теперь и турки, не только поднимавшиеся по уровню знаний и доходов с теми, кто раньше смотрел на них сверху вниз, но и занявшие их место.

В мае 1931 года Кемаль был в третий раз избран президентом.

Тогда же на партийном знамени появились знаменитые «Шесть стрел» Гази, шесть принципов, составлявших его политическую и философскую концепцию: республиканизм, национализм, народность, революционизм, ляиклык (секуляризм) и этатизм.

В интервью французскому журналисту Морису Перно Мустафа Кемаль Ататюрк заявил:

— Наша политика, наши традиции, наши устремления будут направлены на то, чтобы Турция стала европейской страной, или точнее, страной, ориентирующейся на Запад…

Яркими примерами этой ориентации стали перевод турецкого языка на латиницу и предоставление женщинам избирательного права.

— У нас есть единственный путь, — часто повторял Кемаль, — Европа…

Пусть и со скрипом, но приносил свои плоды и этатизм, главную роль в осуществлении которого играл Исмет.

Как мы уже говорили выше, по своей сути этатизм являл собою форму государственного капитализма, при котором многие частные предприятия работали под контролем государства.

Однако журнал турецких интелелкуталов «Кадро» представлял кемализм как третий путь между капитализмом и социализмом, наиболее приемлемый для развивающихся стран, где власть принадлежала просвещенной элите.

Конечно, ничего нового в этом не было.

По сути дела, Турция повторяла уже пройденный в США путь, получивший название «нового курса», в основе которого лежала разработанная президентом Рузвельтом система экономических мероприятий.

Впрочем, сам Кемаль, будучи прагматиком до мозга костей, никогда не задавался теоретическими вопросами и постоянно повышал участие государства в экономической жизни страны.

Особых успехов в экономике он не достиг, тем не менее, сметавший все на своем пути экономический кризис не убил молодую республику.

В Турции не только появились построенные при участии государства и частного бизнеса фабрики, но и было воспитано первое поколение турецких специалистов.

Большое внимание уделялось и воспитанию молодежи в духе кемализма.

«Опыт либеральной партии и драма в Менемене, — писала газета „Вакыт“, — свидетельствуют о том, что в течение длительного времени Народная республиканская партия должна направлять турецкую молодежь на защиту всего того, что нам дорого»,

Именно поэтому власти разобрались и с народными центрами, которые еще до выборов турецкие центры утратили свою независимость, присоединившись к партии.

— Зачем нужны теперь турецкие центры, когда мечты превратились в ощутимую реальность? — вопрошал депутатов с трибуны меджилиса Якуб Кадри.

И, действительно, зачем нужны организации, запятнанные связями с либеральной партией?

Как выяснилось, они все-таки нужны.

И с 1932 года в Турции возникла целая сеть Народных домов, которыми руководила секция культуры Народной партии.

Народные дома старались использовать опыт организаций культуры, созданных в Венгрии, Чехословакии, в гитлеровской Германии и в Италии Муссолини.

С 1932 по 1938 год будет создано 210 Народных домов, которые будут открыты для всех желающих.

Были ли тогда Народные дома популярны или нет, но их появление свидетельствовало об изменении атмосферы, наступившем с появлением Реджепа в генеральном секретариате партии.

Более близкий к Кемалю, нежели к Исмету, Реджеп намеревался придать значительный вес Народной партии.

Его вдохновляли некоторые примеры за рубежом, где государство опиралось на могущественные партии для проведения националистской и корпоративной политики.

Реджеп был не единственным, кто внимательно следил за происходящим в Риме, Берлине и даже в Москве.

В эти годы некоторые интеллектуалы, близкие к Кемалю, считали, что для упрочения кемалистской революции можно использовать в качестве примера приемы фашистов или коммунистов.

Так, бывший президент турецких центров Хамдулла Суфи выражал симпатии фашизму, сравнивая его с философией новой Турции.