Атеисты в мундирах

Постоянные «маневры» и неискренность Г. Костельника заставили контрразведку прибегнуть к прямому психологическому давлению на него. 21 апреля 1945 г., на встрече в облисполкоме, С. Карин заявил напуганному арестами епископата и клира УГКЦ Костельнику: так будет со всяким, кто ослушается советскую власть. «Они дураки», «я ничего не знал об их планах», «я тут ни при чем», – суетился отец Гавриил. «Вам срок до конца Светлой седмицы – создавайте инициативную группу. В противном случае мы дадим дорогу инициативе с мест». «Как бы назвать эту группу, – рассуждал вслух пресвитер, может быть, “Группа католическо-православной церкви”?» «Пан доктор, – жестко прервал его полковник, – не следует заниматься выкрутасами. Иначе Вы окажетесь в хвосте событий, а процесс возьмут в свои руки люди на местах». Тут же ошеломленному богослову были даны конкретные установки по содержанию обращения группы к клиру УГКЦ: уния – это «историческая измена украинскому народу и православию», Ватикан и папа сыграли зловещую роль в истории украинского народа, деятельность УГКЦ в период оккупации подтвердила необходимость разрыва с Римом. Подчеркивалось значение воссоединения западных земель с остальной Украиной[510].

28 апреля по указанию С. Савченко С. Карин пригласил Костельника и поручил ему получить благословение на создание группы у Климентия Шептицкого. Одновременно следовало связаться с ОУН и пояснить: епископат сам поставил церковь в затруднительное положение, а он, Костельник, путем контактов с властью и воссоединения с РПЦ желает спасти «национальные кадры». «Большевики – мудрые политики и хорошие дипломаты», – радостно воскликнул пресвитер[511].

Так и не став агентом спецслужбы, отец Гавриил тем не менее возглавил созданную в конце мая 1945 г. инициативную группу (ИГР) по подготовке воссоединения греко-католиков с РПЦ. Помимо Костельника, в нее вошли благочинные Михаил Мельник (Дрогобычская область) и Антоний Пельвецкий (Станиславская область), секретарем работал священник Сергей Хруцкий.

Как происходило «комплектование» группы, показывает пример декана (благочинного) Гусятинского округа Станиславской епархии УГКЦ Антония Пельвецкого. 9 апреля 1945 г. он был негласно вызван в орган НКГБ и допрошен. Священнику предъявили доказательства его нелояльности к властям, и он был вынужден признаться в проведении в период оккупации антисоветской и националистической агитации, содействии записи добровольцев в дивизию СС «Галичина», а также «изъявил желание сотрудничать с нами». С 17 апреля «Шевчук» приступил к выполнению задач спецслужбы[512].

По-иному сложилось в конце апреля 1945 г. оформление отношений с «Ивановым» – сыном лесника, доктором богословия, генеральным викарием Дрогобычской епархии (404 прихода) Михаилом Мельником. В годы войны, докладывал 28 апреля 1945 г. С. Савченко начальник Дрогобычского УНКГБ полковник Майструк, он отошел от общественной деятельности, сохранял лояльность к РПЦ, считая ее «апостольской церковью», привлекающей «громадное большинство украинского народа». В беседах с агентурой высказывал недовольство Ватиканом. В отделе религиозных культов облисполкома с М. Мельником провели непринужденную и обстоятельную беседу. Священник заявил, что УГКЦ – это историческая несправедливость, навязанная украинскому народу для ополячивания и колонизации Востока Ватиканом. Осудил связи Ватикана с гитлеровской Германией и пообещал привести к воссоединению с РПЦ свою часть Перемышлянской епархии. 14 мая С. Карин принял будущего члена инициативной группы для ознакомления со «здоровым, загорелым деревенским парнем», атлетического сложения, в потрепанной сутане[513].

Отметим, что деятельность и повседневная жизнь членов ИГР находилась под неусыпным агентурным контролем с использованием источников из числа священнослужителей и интеллигенции – «Литератора», «Васнецова», «Новоричного», «Теолога», «Григорьева», «Фурмана», «Подбужского», «Пресса», «Футуриста», «Сурового», «Залесского», «Максименко» и др.

Разрастался и сам агентурно-осведомительный аппарат по линии разработки УГКЦ. Так, по состоянию на середину сентября 1945 г. в Дрогобычской области (часть нынешней Львовской области) имелись 592 храма и 4 монастыря УГКЦ с 333 священниками и 17 иеромонахами. На них приходились 32 агента и 92 осведомителя 4-го отделения (антирелигиозного) 2-го отдела УНКГБ (в том числе 9 деканов, 21 священник, 27 диаконов, 4 монаха и 68 прихожан). Показательно, что свыше половины вербовок священнослужителей пришлось провести на основе «компрматериалов» (по сути, путем запугивания привлечением к уголовной ответственности за «антисоветскую деятельность» в период оккупации, связи с ОНУ и т. д.). К августу в области арестовали 32 священника, активно противившихся деятельности ИГР. 31 пастырь пребывал в агентурной разработке. К этому времени 260 священников подали М. Мельнику прошения о переходе в православие.