Атхарваведа (Шаунака)

Силы зла в АВ дифференцированы весьма слабо (что, кстати, может быть связано с их табуистичностью). Хотя в заговорах и встречаются их названия, за ними часто нельзя усмотреть ни внешней, ни функциональной характеристики. При всем том эта часть мифологического пространства АВ велика и разнородна. В нее входят персонажи совершенно разного происхождения, начиная с тех, кто в более древний период развития индийской мифологии имел непосредственную связь с небом и богами (асуры, гандхарвы, апсарас), и кончая мелкой и приземленной нечистой силой (ракшасы, пишачи, кимидины и пр.).

Асуры в АВ — это класс демонов — противников богов, они неоднократно упоминаются в этом памятнике, но их сражения с богами здесь не описываются.

Гандхарвы — класс демонов, с одной стороны, сохранивших некоторые небесные черты, с другой же — изображаемых как отвратительные, похотливые оборотни-полуживотные, особенно опасные для женщин (гандхарва Вишвавасу владеет невестой до свадьбы, гандхарвы покушаются на беременных и губят зародыши).

Апсарас — класс водяных нимф, жен гандхарвов. Они связаны в АВ не только с водой, но и с землей (живут на больших деревьях). Они покровительствуют игре в кости.

Ракшасы — класс демонов-оборотней, принимающих разные формы: людей, животных, птиц. Они покушаются на женщин, вредят человеческому зародышу, пьют человеческую кровь, проникнув внутрь человека, вызывают в нем болезнь.

Есть в АВ и абстрактные силы зла. Это прежде всего Гибель (nirrti букв. «беззаконие», «хаос»), затягивающая свои петли на избранных ею жертвах, поражающая семью человека. Упоминается в заговорах также Смерть, есть и такая абстрактная персонификация, как Скупость, т.е. нежелание положенным образом приносить жертвы богам и давать достаточное вознаграждение брахманам, совершающим жертвоприношение.

Существует в АВ особый класс мифологических персонажей — это души умерших предков, «отцы», как их называют в АВ и в РВ. «Отцов» отличают и от богов, и от демонов. С одной стороны, их почитают как богов, приносят им жертвы во время поминальных обрядов, с другой — рассматривая их как источник большой опасности для живых, заговаривают на похоронах и в разных ритуалах. Они живут на верхнем небе в царстве Ямы — царя мертвых, первого человека, который умер, указав смертным их путь.

Помимо опосредствованного, мифологизированного обожествления сил и явлений природы в АВ имеет место и прямое поклонение им (граница здесь весьма шатка). В заговорах и гимнах обращаются с мольбой к земле, водам (всегда во множественном числе), к большим лесным деревьям (vanaspati букв. «господин леса»), к лекарственным растениям и травам (osadhi), к ночи, к дням лунного календаря, к звездам. Мифология может вторгаться и в эту область. Так, растениям, выступающим в заговорах в роли посредника, приписывается мифологическое прошлое, например говорится, что трава дарбха совершила космогонический подвиг в духе лучших богов — установила небо и землю и т.п.

В АВ впервые засвидетельствован культ змей. Их называют божественным родом, приписывают им рождение из огня, из растений, из вод. Упоминается мифический царь змей Такшака (taksaka).

Таким образом, мифология АВ в высшей степени разнопланова и неоднородна. В ней отражены одновременно древние религиозные представления ариев, восходящие к индоевропейской эпохе, схоластические построения брахманов, народные верования и местные культы неарийского населения древней Индии.

* * *

Язык АВ принадлежит к той же разновидности древнеиндийского языка, что и язык РВ, т.е. это ведийский язык[82], восходящий в своих истоках к периоду общеиндоевропейской древности. От языка РВ язык АВ отличается в двух отношениях: во-первых, по своему стилю — он не является столь высокоиератичным культовым языком, как язык РВ, и ориентирован, во всяком случае в той части, которую представляют заговоры, на гораздо более широкие слои населения, и, во-вторых, хронологически — он менее древен, чем язык РВ.

В принципе фонетика и грамматика в АВ те же, что и в РВ. Среди согласных звуков следует отметить классы придыхательных и церебральных согласных. В тексте действуют правила фонетических ассимиляций — сандхи, хотя некоторые из них в АВ трактуются иначе, чем в РВ. Как и в РВ, сохранено очень архаичное ударение — повышение тона полумузыкального характера на одном из слогов слова (которое, однако, в отличие от РВ очень неточно передается графически в дошедших до нас рукописях). Морфологический строй характеризуется очень широким развитием флексии, которая присоединяется к корню в разных ступенях чередования гласного. Для имени и особенно для глагола характерна обширная система форм, образуемых от корня по определенным правилам.