Авантюра, валюта и кровь

– Хм, ладно еще «белая горячка» случилась бы у меня одного, – сделал он неоднозначное заключение, не отличавшееся сообразительной логикой, – это нормально – но чтобы еще и у всех остальных?.. Тут, скорее всего, что-то не так – пойду посмотрю.

Пошатываясь из стороны в сторону и кое-как пробираясь между кирпичными столбиками, Ситнев приблизился к заинтересовавшему всех объекту и неожиданно обнаружил, что прямо из топки торчат чьи-то «незнакомые ноги». Дергая за одну из них, он назвал имя хозяина:

– Серега, ты, что ли?

Изнутри послышался грубоватый, простуженный голос, отдававший выразительной хрипотцой:

– Кого нелегкая принесла?! И так в дому стужа – вы еще тут приперлись.

– Это я – Алик! Приехал к тебе из Москвы, – неуверенно сообщил товарищу алкоголик, – давай вылезай быстрей и двигай наружу: дело есть очень срочное – надо «перетереть». Кстати, у нас в наличии имеется пиво, правда, немного.

– «Хрен ли» мне ваше «вонючее пиво»? Давай «лучше́й» гони самогону, хотя, впрочем, и от водки не откажусь, – заворчал недружелюбный хозяин, покидая и удобное, и единственное теплое место; можно удивиться, но он ловко извлек наружу верхнюю половину, казалось бы, неказистого тела, – с дровами нынче тяжеловато, – объяснил он необычное поведение, – приходиться обогреваться, экономя основные припасы.

Он, конечно же, врал: никаких ресурсов, предназначенных для зимовки, ни в доме, ни на улице у него, по всей очевидности, не было, и, скорее всего (несомненно, незаконным путем) раздобыв где-то небольшую щепотку дров, он немедленно сжег их в печи, сейчас же впитывал всем своим телом образовавшееся тепло; говоря иначе, дополнительно объяснять никому ничего не потребовалось: незваным визитерам его деятельность была более чем понятна.

Тем временем выползшее из топки «отвратительное чудовище» предстало перед непрошенными гостями. Зрелище, и действительно, выглядело совсем необычным: Николин Сергей – невысокий в основном человек, он оказался напрочь пропитан непроницаемой сажей, вследствие чего определить его точный возраст представлялось сравнительно трудно, вместе с тем с уверенностью можно было предположить, что ему минуло лет никак не менее сорока; говоря о насквозь «прочерневшем лице», следует отметить, что там белели, единственное, глаза, отливавшие коричневой радужкой; выглядел он остриженным под коротенький «ёжик» (очевидно, кто-то все-таки имел определенную жалость к некому подобию человека, давным-давно уже опустившемуся); маленькая, круглая голова обладала большими ушами, лопоухо торчавшими в разные стороны; нос представлялся приплюснутым и располагался вровень с физиономией, обозначая несомненную истину, что его жестоко и много били; ноздри казались настолько большими, что, вероятно, туда с легкостью поместились бы крупные сливы; одежда состояла из военных брюк старого образца и точно такой же фуфайки, некогда отличавшейся ярким, зеленым цветом, – сейчас всё его одеяние было настолько черным и грязным, что представляло своего хозяина больше похожим на черта, чем на представителя вида человека-разумного.

– Ну, чего приперлись, «московские лизоблюды»? – начал он, нисколько не церемонясь. – Давай неси самогонки, иначе никакого «базара» не будет.

– Но у нас только пиво, – неуверенно промолвила Карен, – мы не подумали, что…

– Думать надо всегда, – прервал ее новый знакомый, – в общем так… зовут меня по-простому Серега; а еще я очень хочу выпить, и не вашей копеечной, вонючей бурды, а чего-нибудь более существенного, стоящего; потом, обещаю, между нами состоится деловая беседа.

Хлоя недоверчиво посмотрела на страшного человека и, отведя Майкла в сторону, разочаровано прошептала:

– Послушай, дорогой, – применила она многозначительный эпитет, скорее, обращаясь к подельнику, просто как к более опытному мошеннику, чем выражая какие-либо теплые чувства, – а стоит ли нам здесь вообще хоть на сколько-нибудь задерживаться? Лично мне находиться возле того «отвратительного чудовища» чуть-чуть жутковато, – она неприветливо кивнула Николину, – я постоянно боюсь испачкаться и провонять сгустившимся смрадом; выражаясь проще, я совсем не думаю, что он поведает нам что-нибудь стоящее – может, просто уедем отсюда?

– Ну, нет, – не согласился с компаньонкой предприимчивый Мэссон, приняв на свой счет слово «дорогой», как выражение некоей не одной лишь дружественной признательности, – именно подобные люди и обладают всей необходимой информацией, существующей среди отпетых преступников и тщательно ими скрываемой; по моему мнению, проехав более двухсот километров, уехать, не выслушав рациональные доводы, лично я считал бы большой и просто непростительной глупостью.

Говорили они по-английски, так что смысл проводимой беседы для других участников невольного совещания остался неведомым. Не желая выглядеть глупой из-за того, что она вдруг решила уехать, не выполнив той маленькой миссии, из-за которой они сюда все и поперлись, привередливая девушка как бы сама стала инициатором дальнейших переговоров:

– Где здесь можно достать, ну, эту вашу… крепкую самогонку?