Авиация и космонавтика 1995 09

Немного очнувшись, кричу назад мотористам: «Держи бомбы!» и больше ничего не помню. В памяти остался только треск и грохот. Следующий момент врезался мне в память: Гаврилов лежит комочком в разбитых стеклах. Я лежу на обломках стула и грудью упираюсь в исковерканный штурвал. Дотронулся до Алеши — он мертв. Оглядываюсь направо и вижу крыло над землей. Мелькает мысль: где мы? И в этот момент замечаю зловещие огни у левых моторов. Горит бензин у карбюраторов. Вскакиваю и кричу. «Огнетушители1» Кабина стоит наклонно вперед идо земли не дошла метра полтора. Ясно слышу журчание бензина, текущего из разбитых баков. Помогаю подняться мотористу, придавленному свалявшейся бомбовой кассетой. В это время со страшным гулом взвивается пламя вокруг кабины. Внутри пламени еще нет, и путь к дверям свободен. Один за другим спрыгиваем из дверей на землю. Верхняя площадка ухе в огне, и начинается стрельба пулеметных патронов. Вспоминаю про бомбы и кричу «Удирайте все! Сейчас начнут взрываться бомбы!»

Наши бросились бежать, и я сними. Отбежав шагов 60, чувствую, что задыхаюсь. Пошел шагом. Подбегает моторист и берет меня под руку. Мы делаем еще несколько шагов и оказываемся на краю какой-то ямы. Я просто свалился туда и потянул за собой моториста. Оба лежим. Вдруг страшный грохот, и над нами проносятся какие-то куски деревьев, обломки, и опять все стихло. Но вот начинают сыпаться сверху какие-то обломки. Когда дождь обломков прекратился, мы выползли из ямы и попробовали идти, но я не могу, задыхаюсь окончательно. Сажусь и кашляю сгустками крови. Сколько я просидел, не знаю, но ко мне подошли какие-то три человека, подняли меня и потащили к аэродрому. В это время со станции подъехал Костя Смирнов. Видя мое состояние, он приказал поднять меня на руки и перенести в машину. Я очутился в Черткове в госпитале. Так закончилась моя служба на «Муромцах». Потом я узнал, что Середняцкий тоже подломался.»

Продолжение главы