Аврелия

Марк Регул объявил во всеуслышание, что он принимает на себя защиту прав Парменона. Это обстоятельство никого особенно не удивило. И Цецилий, и Плиний Младший, и Олинф, и все сочувствовавшие им прекрасно знали, что именно он был причиной несчастья молодой девушки, хотя и никто не мог постигнуть истинных мотивов его действий.

Марк Регул старался держаться вдали от старика и его защитников, так как их угрожающие взгляды в его сторону заставляли его думать, что они что-нибудь замышляют против него.

Наконец после нескольких минут лихорадочного ожидания заседание суда открылось. Показался Парменон в сопровождении Цецилии. Наглый торговец с грубой развязностью желал показать силу своей власти над несчастной жертвой. Молодая девушка была одета в грубую одежду рабов; руки ее были крепко связаны веревкой, конец которой был в руках одного из людей Парменона.

Прошло уже четыре месяца с тех пор, как Цецилия перешла во владение торговца рабов. На всех ее чертах лежал явный отпечаток ее тяжелого состояния. Было видно, что все ужасы рабства она уже испытала и что страдания ее были необычайны. Лицо ее было бледное, исхудалое, и тем не менее она приветливо улыбнулась, когда увидела вокруг себя тех, которые были ей так дороги и которые своими рыданиями заглушали гул толпы.

Цецилий одним движением бросился к дочери, заключил ее в свои объятия и умолял богов и правосудие возвратить ее ему.

Окружавшая их жадная до зрелищ и сильных ощущений толпа могла наконец насытить свое любопытство этой душераздирающей сценой. Парменон обхватил Цецилия и старался оторвать его от дочери, но старик с нечеловеческими усилиями удерживал ее в своих руках. Олинф обнажил меч и отрезал веревку, которой была связана Цецилия… Но борьба продолжалась лишь несколько мгновений. Люди Парменона помогли ему освободить Цецилию из рук ее отца.

Цецилий, сделав все усилия, чтобы овладеть собой, приблизился к ногам претора, председательствовавшего в суде, и заявил, что он умоляет о возвращении своей дочери, которой неправильно завладел Парменон.

Парменон в свою очередь заявил, что Цецилий продал ему свою дочь с соблюдением всех требуемых законом формальностей и тем самым уступил и все свои права на нее.

Напрасно Плиний Младший в блестящей прочувствованной речи показывал незаконность этой сделки, обращая внимание на отсутствие в римском законодательстве прямых указаний на возможность продажи отцом своей собственной дочери, — суд стал на точку зрения строгой формальности и признал, что Цецилия должна принадлежать Парменону.

Под охраной ликторов Парменон, намеренно издеваясь над горем своих противников, вновь связал руки Цецилии веревкой. Он повел ее по площади, держа себя вызывающе по отношению к тем, которые посылали ему угрозы, и смеясь над теми, которые, видя страдания его жертвы, проливали горячие слезы.

Цецилий издавал раздирающие душу вопли. Олинф, хотя и обращал взоры к небу, все же не мог удержаться от слез. Гургес и его черные товарищи-могильщики находились в каком-то странном волнении. Это именно Гургес посылал угрозы Парменону, и он не замедлил бы привести их в исполнение, если бы не уважение к присутствующему здесь претору и не опасение, как бы бесчестный торговец не выместил на Цецилии причиненных ему неприятностей.

Цецилия все время выказывала полную безропотность и преданность воле Божьей, что вызывало крайнее изумление даже у людей наиболее равнодушных. Она взглядом и словами старалась утешить отца и своих близких; благодарила их за их сочувствие и усилия помочь ей и обнадеживала, что Бог ее не оставит. Когда Парменон дал знак двинуться вперед, толпа расступилась, шумно выражая свое негодование бесчестному торговцу и самые искренние симпатии к его жертве.

Народ, столпившийся вокруг Плиния Младшего, выражал восхищение его необыкновенному красноречию. Раздались голоса и против Марка Регула, но его уже и след простыл.

Судьи удалились, не обращая внимания ни на слезы друзей Цецилии, ни на глухой шум и угрозы толпы по адресу Марка Регула.

IX. Пытки

Покидая залу заседания суда, Марк Регул не избежал встречи с Плинием Младшим и с Цецилием. Первый из них показал ему все свое презрение, отказавшись пожать протянутую руку, а второй в порыве негодования схватил его за горло и бросил с лестницы перистиля.

Каковы же были истинные цели и намерения Регула, которые побуждали его с таким рвением защищать интересы Парменона в его деле с Цецилием?

В его намерения вовсе не входило удержать молодую девушку в своих руках всецело и навсегда. Он хотел лишь при посредстве ее раздобыть некоторые нужные ему сведения для Домициана. По достижении этой цели, если бы она ему удалась, Марк Регул имел в виду возвратить девушку ее семье и этим самым получить обратно затраченные на нее деньги — с приличным, конечно, барышом.