Авто в облаках

Мы рычали хриплыми голосами,
Широко раскрывая хищный рот,
И жадно припадали сухими губами
К зеленой влаге гнилых болот.

И когда насыщали миазмы

Душный ветер в крутых горах,
Проступали зловонные язвы
На поросших шерстью телах.

И луна, как мутный пузырь желчи,

Горела в зловещие вечера;
В лесах слышался лай волчий,
И с деревьев сползала кора.

И когда наступал у нас голод,

И желудки сжимались, как пустые меха,
Нас гнал щетинистый холод
От мерзлого ложа зеленого мха,

Устремлялись мы толпою пьяной

От гнойных болот в ваши города,
Где гудят сквозь липкие туманы,
Как глухие струны, телеграфные провода;

Где ползают, как крабы в иле,

Меж проколотых окнами стен
С цветными глазами автомобили,
Оглушая ревом сирен;

Где продают пильные апельсины на бульварах,

Где у всех детей рахит
И где пили мы до-пьяна в будуарах
Из хрустальных флаконов духи.

Зверинец

От грязных опилок арены
Несется запах…
Увешаны флагами стены,
Оркестр играет матчиш.

Женщины у ржавой решетки

Страдальчески морщат бровь;
У обязьяны, больной чахоткой,
Струится из носа кровь.

У белого медведя череп

Гниет от тоски и тепла;
Давно в небо не верят
Два плешивых рыжих орла.

Пантера с кличкой «Маруся»,

С отпиленным бивнем слон
И в клетке, бодающий брусья,
Косматый больной бизон.

И павиан в глубине зверинца

С крутым ревматизмом в спине.
Похожий на старого принца,
Обнищавшего в чужой стране.

И львы в клетке узкой

Забыли о желтых песках,
Следя за старой индуской
С арапником в смуглых руках.

Пришел я пьяной походкой,

С низким придавленным лбом,
Смеяться за крепкой решеткой
Над злым и больным зверьем.

Монголы