Авто в облаках

По липким рельсам ползут паровозы,
Отирая платками дыма вспотевший лоб,
И луна, как вампир с прогнивающим носом,
Злорадно усмехаясь, сосет телеграфный столб.
Внизу визжит, как заржавелый напилок,
Нарумяненных женщин хмельной базар,
Чтоб глаза пьяных матросов наливались сетями жилок
И в расхлябанные мозги вонзался пароходный угар.
У разбитой кормы норвежского брига,
Где ветер в снастях, как музыкант, чуток,
Ошалевшие матросы отплясывают жигу,
Опрокидывая на-земь обнаглевших проституток.
На луне от фабричного дыма пятна,
Как на ноздреватом голландском сыре,
И синеглазому маяку очень неприятно
Оттого, что он не первый в мире.

О любитель соловьев

Я в него влюблена,
А он любит каких-то соловьев

…Он не знает, что не моя вина,
То, что я в него влюблена
Без щелканья, без свиста и даже без слов.
Ему трудно понять,
Как его может полюбить человек:
До сих пор его любили только соловьи.
Милый! дай мне тебя обнять,
Увидеть стрелы опущенных век,
Рассказать о муках любви.
Я знаю он меня спросит: «А где твой хвост?
Где твой клюв? где у тебя прицеплены крылья?»
«Мой милый! я не соловей, не славка, не дрозд…Полюби меня – ДЕВУШКУ,
  ПТИЦЕПОДОБНЫЙ
    и
  хилый… Мой милый!

Петр Сторицын

Бензиновый Пегас

Владимиру Хиони.

Драконы туч несутся мимо,
И четкий пар встает вдали,
И запах копоти и дыма
Плывет от сохнущей земли.

Слагая далям поэметты,

Надев брезентные пальто,
Садятся смуглые поэты
В свой разукрашенный авто.

Расправив радужные крылья,

Взметнув в туман седую пыль,
Как рыжий коршун, без усилья
Взмывает в высь автомобиль.

И над серебряным простором,

За кузовом взметая газ,
Размеренно стуча мотором,
Летит бензиновый Пегас.

Мертвая петля

Взвулканив в высь над Петроградом,
Раскрыв воздушное манто,
Я к южным ветровым оградам
Направил розовый авто.

Туман небес, как волны, вспенив,

Я видел южные сады,
Где май лазорев и сиренев
Над синей радугой воды;

Где звезды солнцам пели мессы,

Где щеки пудрила луна…
Но вдруг у южных врат Одессы
В моторе лопнула струна.

В костюмы рыжие одеты,

За рюмкой желтого вина
Сидели смуглые поэты
За столиком у Робина.

Мы знали все – нас встретят грубо,

Но все ж, сметая с улиц сплин,
Поют «Серебряные Трубы»
За палевым стеклом витрин…

Пусть желчью солнечных отрепий

Все, как туманом, залито –
Шоффер, на лоб надвинув кэпи,
Садится в розовый авто.

Путешествия

Н. Г. Ковалевской.

I) В Розеллию.