Автобиография Алессандро Дель Пьеро

Меня волнует красота природы, я считаю, что она представляет собой максимум красоты на этой земле. Животные, пейзажи, особенно в Африке. Там я нашел гостиницу на вершине холма, где можно было завтракать, глядя на полное озеро гиппопотамов – в глубине были жирафы, слоны, и казалось, что вот-вот откуда-нибудь выскочит лев. Однажды утром пришли розовые обезьянки, которые собирали остатки с наших столов. Это были замечательные эмоции. Если по телевизору показывают документальные фильмы о животных, я обязательно смотрю и не переключаю каналы.

Существует красота объектов – вещей, сделанных человеком. Иногда они дорого стоят, потому что они особые – было бы лицемерием сказать, что у них нет своего очарования. «Феррари» красива сама по себе, она гармонична, эксклюзивна, и как можно ей сопротивляться? Я понимаю, что она не является предметом первой необходимости, но она прекрасна. Можно не становиться ее рабом, но и демонизировать ее тоже не следует. Очевидно, что красота человека намного прекраснее – и она является не только эстетическим фактором, как в спорте, сумма различных качеств, выраженных на максимальном уровне. Конечно, любой хороший человек строил себя самого со временем, и эта работа воплощается в нечто конкретное. Красота людей – это не только красота, на которую смотрят, это характер и чувства.

Праздновать гол, высвобождая самые глубокие инстинкты, – это нечто, идущее из детства. В определенный момент своей карьеры, приблизительно десять лет назад, у меня появилось спонтанное желание праздновать гол, показывая язык – это не невежливость, а просто гримаса счастья. Выражение лица счастливого ребенка. Этот высунутый язык означает «вот, я это сделал, вот он я!». Я думаю, что спорт – огромное и потрясающее вместилище красоты, и я люблю весь спорт. Я обожаю баскетбол, я видел величайших теннисистов, я знаю Надаля и Федерера. Мне нравится регби и бейсбол, хотя кое-что в правилах этих игр от меня ускользает. В крикете я понимаю еще меньше… А гольф просто прекрасен, в особенности красотой своих движений. Мне нравится волейбол, я вырос под впечатлением национальной сборной Веласко, они все еще у меня перед глазами.

Спорт прекрасен и своей ритуальностью. Мне приходилось смотреть вживую финалы НБА с моим другом Кобе, я ездил на американские стадионы, стоял в очереди, хотя иногда какой-нибудь итальянец или мексиканец из публики узнавал, кто я. Все в этом ожидании было прекрасно: занять место, смотреть на освещенную арену, которая постепенно наполнялась, сходить за хот-догом, зайти в магазин и купить какую-нибудь футболку. Все это становится частью наших воспоминаний – вместе с самой игрой и ее результатом, то есть вместе с эмоциональной и технической красотой игры. Вот почему люди любят спорт, все виды спорта: в них есть страсть. Эта любовь рождается, когда переживаешь все от первого лица, это соединение сильных чувств. У меня была возможность переживать это не только в качестве зрителя, но и в качестве главного действующего лица. Однажды один болельщик сказал мне: «Але, как прекрасно наблюдать за твоей игрой – а насколько прекраснее было бы стать тобой!». Я не ответил ему ничего, но внутри себя счастливо засмеялся.

7. Командный дух

Коллективу нужен признанный лидер, и таким лидером должен быть тренер

Это может показаться абсурдным, но командный дух имеет много общего с эгоизмом. Я бы сказал, он им питается. Чтобы дать другим лучшее, ты должен найти лучшее в себе, ты должен прежде подумать о себе. Иногда игрок старается реализовать свою конкретную роль на поле и больше ничего. Поверхностное понимание сказало бы, что он эгоист, но он думает о лучшем для себя и, значит, лучшем для своих товарищей. Дух команды – это не просто обычное «дать возможность использовать себя» – слишком удобно, слишком мало. Нет, команде всегда нужен совершенный синтез индивидуальностей.

Выбор способа мышления – в единственном или во множественном числе – актуален не только в футболе. Это особый взгляд на мир. Это позиция; возможно, даже философия. Играть в мяч – не то же самое, что играть в теннис, где ты один против соперника. На поле нас одиннадцать против одиннадцати. Нас двадцать два разных человека, иногда – двадцать два одиноких. Я понял, что, если я чувствую себя слишком отстраненно на поле, это значит, что я мало играю для других. Если я чувствую одиночество, это значит, что я бросил свою команду. Речь идет о деликатнейшем равновесии между мной и другими. Достигнув этого равновесия, мы можем говорить о настоящей команде. Если она не превращается в сумму, это будет несколько индивидуальных единиц, идущих разными путями. Так быстро впадаешь в хаос. А от него обычно не так просто избавиться.