Автобиография большевизма: между спасением и падением

Ну что с того, что я нахожусь в любовных отношениях и женат, когда в течение 3‐х лет то подпольная работа, то армия и проч. причины не позволяют жить вместе. Сейчас мне еще хуже, я и жена живем в Москве, я учусь и живу в своем общежитии, жена тоже учится и живет опять в своем общежитии (в другой школе). Мы недалеко живем друг от друга и ежедневно почти видимся, но материальные условия не позволяют нанять нам комнату, чтобы совместно жить. Мы оба – настоящие монахи. Вопрос только в том, который из нас честнее монах. Я, например, предаюсь онанизму, хотя очень умеренно, она довольствуется только тем, что иногда во сне имеет половое сношение, а иногда даже и не со мною. Такая жизнь – дрянь. (Столяр, 31 год)

Занятие онанизмом вызывалось потребностью к половому сношению, которой я не понимал и, не зная его значения, занимался им, но это вызывало отвращение как к этому занятию, так и к самому себе. Я периодами не занимался, но потом снова это редко делал. Революция заставила иначе смотреть на это, и я еще реже стал заниматься онанизмом (периоды – раз в 4–6 месяцев). <…> В настоящее время, хотя потребность проявляется, но силой воли, сознанием я умею в себе подавить это. (Рабочий, 20 лет)

Онанизмом начал заниматься с 14 лет и вначале, лет до 16-ти, довольно часто, чуть не ежедневно, с 16 до 18 лет умеренно и с 18 до 20 лет очень редко, под влиянием встречи с красивыми женщинами, видами голого женского тела (купальщиц). Застенчивость, выработанная семьей, мешала сближению с девочками, онанизм ее (застенчивость) сохранял. Военная служба, жизнь на фронте, лежание в военных госпиталях огрубили, я одичал, застенчивости нет, но говорить с женщинами не могу: нет общего с ними языка, если с которой поговорю, – нагрублю «по-солдатски» и этим отталкиваю от себя. Около 8‐ми лет не занимался онанизмом, отвык и теперь противен, хотя я его и не боюсь под влиянием Фореля. (Рабочий, 28 лет)[2168].

(«Семя, благодаря онанизму, может иногда выбрасываться и непроизвольно, без эрекции, – писал А. Форель, – [но] не следует приписывать этому явлению слишком много значения, так как оно скоро проходит»[2169].)

Онанизм всплыл в общем контексте сексуальных отклонений во время разбирательства в апреле 1923 года в Ленинградском сельскохозяйственном институте. На студенческой вечеринке была продемонстрирована устная газета, из которой следовало, что коммунист Касумов занимался с рабфаковкой Осиповой «педерастией», тем самым воспроизводя «эксплуататорские отношения» – его объектом была отстававшая в учебе крестьянка. Осипова указала, что «обвинения ложны». Отношения ее к Касумову «самые дружественные», и никакими извращениями они не занимались. Другое дело – «несознательное» поведение клеветника товарища Бездудного. Бездудный защищался: да, Осипова обращалась «с просьбой пособить ей, и я предложил ей проспать одну ночь, но это было сказано без задней мысли». В редакцию устной газеты поступил принципиальный вопрос: «Почему тов. Касумову нельзя заниматься педерастикой <так!>, если другие занимаются онанизмом?»[2170] Не относя «совокупления через задний проход» к онанизму, психологи останавливались «на этих формах только потому, чтобы доказать человечеству, к какой разнузданности может привести его половой инстинкт»[2171]. Считалось, что сексуальные девиации – это результат «дурных привычек, подражания и полового перенасыщения и излишеств»[2172]. В каких-то случаях признавались даже преимущества мастурбации для «отклоняющихся» как «меньшего зла»[2173].

Повсеместность онанизма укрепляла специалистов в их восприятии студенчества как всячески отклоняющегося от нормы[2174]. Речь идет о «самоудовлетворении противоестественным путем», пояснял доктор Коваладзе[2175]. Онанизм определялся научно как «автоэротизм», то есть форма «самопроизвольного полового возбуждения и раздражения без всякого участия со стороны другого лица»[2176]; или более сложно как «сочетательный рефлекс, развивающийся на почве унаследованного простого рефлекса». Получившая определение «уклона полового желания», мастурбация соотносилась с троцкизмом, который определяли как «политический уклон»[2177].