Автобиография Шэрон Стоун. Красота жизни, прожитой дважды

Я начала работать над фильмом «Быстрый и мертвый»[128] сразу после съемок в «Основном инстинкте» и была так рада оказаться посреди аризонской пустыни, так рада играть в вестерне – пусть это был и не традиционный вестерн. Я обожала Клинта Иствуда[129], хотя он был абсолютным ковбоем. Я считала Джина Хэкмана[130] одним из величайших актеров современности. Я попросила студию предложить ему главную роль. Еще я попросила дать ему максимальный гонорар. Меня, конечно, не поняли и не поддержали.

Я хотела, чтобы вторую главную мужскую роль играл никому не известный австралиец, которого я видела в роли очень опасного скинхеда в картине «Бритоголовые»[131]. Его звали Рассел Кроу. Создатели фильма решили, что это просто абсурд. С чего мне в голову взбрело приглашать иностранного актера, однажды сыгравшего лысого психопата, на роль проповедника в историческом фильме о старом западе, продвигать его, да еще и ждать две недели? Потом мы стали проводить прослушивания для подростков на роль сына Джина, незаконнорожденного ребенка, который просто хотел, чтобы отец любил его. Мне показалось, что идеально справился парнишка по имени Леонардо Ди Каприо: только он, отыгрывая сцену, в которой его герой умирал, плакал, умоляя своего отца любить его. Снова то же самое: «Зачем нужен никому не известный актер, Шэрон, зачем копать самой себе яму?» На студии сказали, что, раз я так хочу его заполучить, платить я ему буду из своей зарплаты. Что я и сделала.

Потом дело дошло до режиссера. Я хотела Сэма Рэйми, которого в то время считали «режиссером низкопробных фильмов», поскольку он снял две части «Зловещих мертвецов», а также «Зловещие мертвецы 3: армия тьмы», совершенно великолепную вещь, на мой взгляд. В качестве приманки я намекнула руководству студии, что работать он будет практически бесплатно. Что ж, его наняли. Он был очень хорош. Зато когда я заявила, что хочу, чтобы музыку написал Дэнни Эльфман[132] из группы Oingo Boingo, они расхохотались и выгнали меня из монтажной. Общее мнение гласило – «нельзя делать вестерн с современной музыкой». Могу сказать, что руководство студии не всегда прогрессивно, мягко говоря. Разумеется, Дэнни Эльфман построил блестящую карьеру, написал музыку для многих фильмов и получил «Грэмми» за тему к «Бэтмену». Но разве могла какая-то актриса, а тем более я со своими гиблыми идеями, указывать, что делать, даже будучи продюсером фильма.

В моем бизнесе считается, что актриса, добавив к своим достижениям продюсирование, занимается этим ради самолюбования. Иными словами, за работу тебе заплатят, только заткнись на хрен. Я была намерена работать, о чем сразу сообщила. Напомнила, что поступать подобным образом незаконно, а я предпочту придерживаться закона. Мои партнеры замолкли, но радости не изъявили.

Возможно, все дело в том, что, будучи продюсером, я делаю то, на что другие продюсеры не решаются. Например, когда у меня на съемках умер человек, я свернула их и вместе с актерами и съемочной бригадой ждала, пока приедет скорая или пришлют вертолет, чтобы забрать тело. Да, мы молчим и проявляем уважение. Я прикрываю лавочку и жду столько, сколько потребуется. Подобный подход встречается редко, но я работаю именно так.

Если кто-то пришел на съемки под кайфом и не может работать, я сообщаю об этом студии. Такое решение редко прибавляет мне симпатии в глазах окружающих, но это мой выбор. Я не прожигаю чужие деньги в погоне за популярностью. Я считаю так: это шоу-бизнес, а не реалити-шоу, где все друг другом пользуются. Помыкать собой я тоже никому не позволю. Да, бывало, меня просили сделать нечто совершенно неприемлемое, но я большая девочка и могу твердо сказать «нет».

При этом я работаю по много часов, находясь далеко от дома, и именно на площадке познакомилась со многими людьми, которые со временем стали мне очень близки.

На съемках «Быстрого и мертвого» я познакомилась с Бобом Вагнером. Он был вторым помощником режиссера. Он, наверное, ни за что бы не стал ко мне подкатывать – я была звездой и вообще подобное не одобрялось, да и Боб был слишком щепетильным. Так что я подкатила к нему сама. Его это не смутило, и мы довольно долго были вместе.

Он был любовью всей моей жизни значительную часть этой самой жизни. Мы были влюблены в кино, нет, одержимы кинематографом. Я обожала готовить ужин и есть в постели вместе с Бобом под фильмы Criterion[133]. Мы еще и учились на фильмах: спорили, смеялись и обсуждали их. Он показал мне свои любимые картины, а я показала ему свои, и вместе мы посмотрели все, что не видели прежде.