Автобиография Шэрон Стоун. Красота жизни, прожитой дважды

Потом мы – все наши друзья и волонтеры – собираемся, обычно дома у Келли, и собираем огромные коробки с названиями городских приютов. На столах раскладываем доски-планшеты с именами детей и указанием их возраста, а также приюта, в котором они находятся. Каждый должен выбрать подходящий подарок для этого ребенка, завернуть его, надписать имя ребенка и положить в нужную коробку. В этом случае ребенок знает, что о нем не забыли. Вся процедура может занять день, а то и два. Обычно мы обрабатываем одиннадцать-двенадцать тысяч подарков. После чего из приютов приезжают пикапы, чтобы все забрать. В год, когда я не смогла прийти, Лэйрд, которому тогда было тринадцать, предложил произнести речь от моего имени перед всеми волонтерами. Я была просто в восторге и видела, что он доволен собой.

Я думаю обо всех местах, где побывала моя семья, обо всех совместных праздниках и наших буднях. Зачастую я мысленно возвращаюсь в тот День благодарения в аризонской больнице, к тому шокирующему состраданию, которое на моих глазах проявили друг к другу двое малышей, серьезно больных СПИДом.

Такие вещи, такие небольшие моменты, дни, прожитые с любознательностью и желанием служить другим, позволили мне взглянуть на мир с лучшей стороны. Может показаться, что в моей жизни просто было несколько роковых моментов, которые меняют ее и открывают новое понимание себя… На самом деле я до сих пор пытаюсь понять, что к чему. Прикасаясь к самому сердцу жизни, отвечая, когда жизнь тянется ко мне. Именно этим я и занимаюсь. Было время, когда я только прославилась, и, куда бы я ни пошла, меня вечно о чем-то просили. Я не справлялась с этим. Что мне было делать, как можно поспевать за всеми, как понять, кто искренен, а кто просто пользуется моим новообретенным богатством возможностей?

Я решила сначала делать то, о чем меня просят. Закончилось это тем, что я уже не хотела вылезать из кровати. Слишком много всего навалилось. Потом я поняла, что должна сдаться – самой себе, более любящей и решительной версии себя. Я должна была отдать себя себе, лучшей своей версии. Затем надо было понять, где и когда я нужна и когда я действительно могу помочь.

Я думаю обо всех местах, где побывала моя семья, обо всех совместных праздниках и наших буднях.

О, порой я все так же умудряюсь вставить самой себе палки в колеса или сунуться куда не следует, но в целом мне предстоит еще много работы. Еще стольких детей необходимо накормить, стольким бездомным дать кров, столько школ построить, столько малышей обнять, столько рассказов услышать, еще столько людей находятся далеко от дома, что я обнаружила, как мои дни все больше заполняются.

К счастью, моя дорогая подруга и крестная мать моего старшего сына посоветовала мне женщину в ассистенты. Теперь, тринадцать с лишним лет спустя, все в моей жизни стало возможным благодаря Тине, моей «рабочей жене». Она – ключ ко всему: она организует и предлагает, она приходит с рассказами о нуждающихся, о людях, на которых стоит обратить внимание, решая, кому помочь, или связывает нас с теми, кто точно может помочь нам. Мы создали своего рода распределительную сеть помощи. Разумеется, сама я не могу сделать все, о чем меня просят, но иногда мы можем найти того, кто в состоянии сделать это.

Кое-что мы попробовали и обнаружили, что система не позволит нам работать в таком ключе. Размещать на границе с Мексикой туалеты и приюты для иммигрантов незаконно – более того, это преступление. Был год, когда мы пытались выкупить все зарезервированные товары в крупнейшем универсаме в самом бедном округе Америки незадолго до Рождества. Нам не позволили. Судя по всему, владельцам нравилось, что люди не могут выплатить всю сумму и магазин получает товары назад.

Помогать непросто: повсюду бюрократия. У Тины невероятная память на числа и на людей, я хорошо запоминаю места и предметы. Мы – отличная команда. У нас все получается. Когда нам позволяют действовать.

Да, это приносит свои плоды. Последнюю медицинскую процедуру Келли проводила медсестра, которая когда-то была одной из наших мамочек в лагере «Планета надежды». Она вместе с ребенком сумела уйти с улицы и встать на ноги. И вы только посмотрите на нее теперь.

Вол

Я осознала, как люблю своего отца, когда он впервые оказался на пороге смерти. Ему поставили рак пищевода и сказали, что жить осталось три месяца, да и то с вероятностью в три процента. Что ж, в жилах нашей семьи восемьдесят пять процентов ирландской крови, так что мы решили хорошенько повеселиться напоследок. Прошло всего два года с тех пор, как я сама перенесла инсульт и протанцевала вальс с мрачным жнецом, да и в любом случае, к тому моменту все мы были близко знакомы со смертью.