Автобиография Шэрон Стоун. Красота жизни, прожитой дважды

Мальчики уже успели побывать в нескольких удаленных уголках мира. Последняя наша поездка была на Аляску вместе с моим братом Патом и его женой Ташей, а также с их детьми – Кайли и Хантером. Я хотела, чтобы все мы посмотрели хоть на то, что от нее осталось. Мы видели, как айсберги на самом деле разбиваются на громадные осколки и падают в воду, как повсюду дрейфуют глыбы льда, а тюлени беспомощно взирают на нас, пока их жилища разбиваются и тают в воде.

Мой брат поймал на рыбалке огромную форель, и тут к пруду подошел медведь. Он будто спрашивал: «Эй, что это ты тут делаешь?» Мне кажется, Патрик одновременно пришел в восторг и перепугался. Он выбросил форель обратно в воду. Зато в другой раз, через несколько дней, он отправился удить на лодке и подальше от берега поймал огромную рыбу – как раз для праздника в честь дня своего рождения.

Мы многому научились, ни о чем особенно не разговаривая. Не пришлось читать детям никаких лекций. Мы знали, что, когда они вернутся в школу, у них появится много вопросов. Мы знали, что теперь они уже достаточно взрослые, чтобы все понять и осмыслить увиденное. Ради этой поездки они пропустили, кажется, три дня учебы, но мне казалось, что за эти три дня они узнали куда больше, узнали то, что останется с ними навечно, – в школе их за три дня такому бы не научили. Кроме того, учитывая, что сейчас то и дело поговаривают, мол, никакого глобального потепления на самом деле нет, я хотела, чтобы они все увидели сами и могли подкрепить свою позицию доводами. Я хочу, чтобы они знали. Видели. Понимали.

Понимание приходит по-разному. Помню, как я впервые встретила Патти Смит[251] (да, я хвастаюсь) в ресторане в деловом центре Нью-Йорка. Я зашла одна – пообедать, а она оказалась там единственным посетителем, сидела за столиком у двери. Минут через шесть-семь вошла Донна Каран[252] (да, я продолжаю хвастаться), продефилировала мимо моего стола и села в глубине зала – тоже одна. Мы работали, ели и вроде как притворялись, что совершенно не слышим эхо миров друг друга, не чувствуем, как они соприкасаются.

Пока я пила чай и что-то читала, Донна встала, пересекла зал, подошла ко мне (ее потрясающее пальто стелилось за ней, как стелется за славным ковбоем его плащ в жаркий полдень) и поздоровалась. Я была совершенно ошеломлена. Мы немного поговорили, и тут раздался голос Патти: «Эй, я тоже хочу присоединиться». Голос у нее был хриплый и мягкий, словно шел из глубин кожаной одежды и этой ее великолепной шевелюры. Мы с Донной подняли глаза на эту легенду. Я встала, чувствуя себя букашкой. Да, это была Патти Смит во плоти, и мы с Донной взирали на нее с истинным благоговением. Мы немного поболтали о том о сем, обменялись контактной информацией и ушли, оставив ресторан пустым, осталась разве что блистательная владелица (или как это правильно называется в их бизнесе). Благослови ее Господь – она выступила в роли настоящей феи-крестной.

Я встала, чувствуя себя букашкой. Да, это была Патти Смит во плоти, и мы с Донной взирали на нее с истинным благоговением.

Казалось, с тех пор я стала постоянно сталкиваться с Патти, как сталкиваешься со всеми, кто направляет тебя по жизни. В Париже она собирала средства для Джуда Лоу, чтобы заставить самых сложных и самых опасных людей в самых сложных и самых опасных зонах военных действий на один день сложить оружие и вакцинировать детей. Занимается этим организация Peace One Day[253], и в день отказа от насилия Джуд надевает полную пуленепробиваемую экипировку и ходит по самым опасным улицам мира, чтобы осуществить задуманное. И вот я вижу Патти и, проходя мимо, говорю: «Привет, Патти. Представь, люди хотят, чтобы я стала петь свои песни». Она идет на сцену, а я – репетировать, как буду кого-то там объявлять, и она кричит мне вслед: «Детка, у тебя получится! Я, когда начинала, могла спеть всего три ноты!»