Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2

В общем и целом, конечно, мое поведение здесь, характер знакомств, нельзя назвать безупречными. Я не могу это назвать оппозиционной работой, так как я не ставил себе ясной и определенной цели, не имел связи с троцкистами и в основном (чувствуя ответные колебания и неуверенность) разделил линию партии. Но в силу ряда обстоятельств, в силу того, что сохранил дружеские отношения с бывшими оппозиционерами в вузе (в частности, с Голяковым, который после исключения не подавал апелляции), я попал в круг противоречий и в результате должен нести определенную ответственность за свое поведение. Нужно некоторое время, чтобы привести в порядок свои мысли, дать строго критическую оценку своего поведения и письменно изложить в дополнение к настоящим показаниям, в дополнение к апелляции о восстановлении в партии, которая мною послана в Сибирскую контрольную комиссию[594].

Кутузов имел основания полагать, что Сибирская контрольная комиссия может вновь восстановить его в партии. Даже в самом худшем случае он надеялся отделаться понижением своего социального статуса, но точно не собирался отправляться на каторгу или в заключение – ведь царский режим был в прошлом, теперь за такие политические преступления могли выслать на другую работу, но не в Туруханский край, а уж тем более не расстрелять. В конце концов, Кутузов был просто троцкистом, а не шпионом капиталистического государства. Таких троцкистов – тысячи по стране. Враги – да, были, но политические враги, а не враги в полном смысле этого слова!

ОГПУ не верило словам. 21 июля 1930 года старший следователь потребовал от Кутузова полного разоружения:

Скажите более конкретно свое отношение к троцкизму, т. к. Вы несколько раз каялись в своих ошибках, отходили от оппозиции и вновь продолжали троцкистскую деятельность. Это уже на протяжении 1928, 1929 и 1930 гг. Что также противоречит в Ваших показаниях от 18–19 июля, где в одном случае Вы согласны с генеральной линией партии, в другом вы ведете борьбу, поддерживаете на деле троцкизм. <…> Также скажите более определенно, признаете ли Вы, что по приезде на Коломенский завод скатились снова к троцкизму и начали активизировать троцкистскую деятельность. Не простой случайностью у Вас явилось восстановление связей с быв[шими] троцкистами, которые на деле еще не отошли от оппозиции, попытка их объединения в группу, устройство совместных совещаний по вопросам обсуждения настоящего положения (продзатруднения, коллективизация, нормы зарплаты и проч.), а также совместное нащупывание и в последующем обработка недовольных рабочих[595].

Отвечая на запрос московского следователя, Кутузов переписал последние строки своей коломенской покаянной: