Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2

В ил. 54 понятно и рутинно все, кроме предмета в центре композиции – в верхнем углу комнаты. Это плевательница, символ телесной и душевной скверны, радикально изменяющий восприятие карикатуры для тех, кто опознает предмет.

Эмигрантская пресса видела в чистке сведение счетов в партийных верхах (ил. 55). Тем не менее здесь пародируется другое – эмигранты видели в чистках в СССР в 1929 году событие, которое приведет к выплеску огромного объема негативной информации о партийных кадрах в народные массы и таким образом дестабилизирует политический режим. Если этот эффект и присутствовал, то он явно сработал не так, как ожидали карикатуристы «Руля», – советская реальность была все менее и менее им понятна.

Самокритика

Родившись вместе с первой пятилеткой, самокритика как общий прием самосовершенствования подталкивала карикатуристов к усиленному и бескомпромиссному выявлению классового врага. Карикатуристы внимали призывам Сталина видеть в самокритике «неотъемлемое и постоянно действующее оружие в арсенале большевизма, неразрывно связанное с самой природой большевизма, с его революционным духом». Это задает тон рисункам на эту тему: бюрократы будут быстро разоблачены, если читатели просто всмотрятся в физиономии этих лиц на современных карикатурах.

Воссоздающийся мещанский быт коммунистов беспокоит художника ил. 56 (на вкладке) из журнала «Чудак». Величественные задачи строительства социалистического быта лишь внешне, по его мнению, оставляют равнодушными попавшего в сети мещанства коммуниста – на деле они (и это показывает тень коммуниста на стене, проекция его внутреннего состояния – эта тень с сильно выпученными глазами) ошеломлены своим несоответствием этим грандиозным задачам, они знают, что их недостойны, они им не по силам. «Делать мировую революцию» в обстановке, в которой на стене уже висят часы-ходики, кровать – с модными «шарами», на стуле – настольная лампа, а на кровати уютно спит кошка, непредставимо. Революционная тоска по нормам военного коммунизма, в котором все было просто, – квинтэссенция этой вроде бы простой карикатуры.

Нам уже чрезвычайно сложно воспринимать пафос карикатуры Дени (ил. 57 на вкладке) – этос поздних 1920‑х не предполагает сочувствия к явно растерзанному письменной (перья) критикой индивидуума. Красный в белый горох платок, завязанный сверху узлом, в карикатуре того времени – символ сильной (обычно зубной) боли (с флюсом), при которой врачи рекомендовали постельный режим и покой, запрещали выход на улицу и прописывали теплые компрессы. Платок – интимной домашней расцветки и символ женской половины дома. Для современников карикатура Дени должна нормативно вызывать чувство злорадства к справедливо закритикованному – ведь жалящих его перьев много, множество – значит большинство, а большинство не может ошибаться, – а вовсе не человеческое сочувствие к уязвленному.

Вредительство

Вредительством в советском уголовном праве назывались действия, направленные на подрыв советской экономики. Особую касту в этом воображаемом сообществе врагов составляли так называемые инженеры-вредители, которые, науськиваемые напуганной конкуренцией западной буржуазией, старались квалифицированно замедлить темп развития советской индустрии. Мы видели выше, что томский студент Таскаев сначала простодушно ужасался тяжелым условиям труда, которые он увидел на летней практике в Минусинске в 1927 году, считая их неудачным и случайным стечением обстоятельств, в худшем случае – результатом ошибок. Но вскоре он осознал, что эти обстоятельства «сложились под влиянием известных причин, именно вредительства». Это обнаружилось не сразу, «но и тогда, уже там чувствовалось, что есть вредитель, например, в то время был арестован какой-то инженер по подозрению в том, что хотел взорвать электростанцию»[1577]. Набирающая обороты после 1936 года масштабная кампания по борьбе с «вредительством» нашла свой отклик и в карикатуре. Картинки в ведущих советских изданиях регулярно уличали оппозиционеров в сознательном вредительстве – когда в форме внешне невинного саботажа, но порой и в изощренных манипуляциях с применением профессиональных знаний, дающих вредителю особую силу.

Ил. 58. Скажите, товарищ инженер… Рис. М. Черемных. Смехач. 1928. № 15

Ил. 59. На Шахтинском процессе. Рис. М. Черемных. Смехач. 1928. № 24

Разгадка ил. 58 – горный фонарь на поясе у собеседника справа, рабочего, беседующего с инженером. Горный фонарь – атрибут шахтера, как и специфический инструмент в его левой руке. Инженер на карикатуре, персонаж Шахтинского дела, признается рабочему, которого он обманул, в преступном саботаже по заданию из‑за рубежа.