Автобиография. Вместе с Нуреевым

«Ничего подобного я никогда не наблюдала. Ни разу не видела, чтобы Рудольф ни с того ни с сего вышел из себя и тем более чтобы он дрался и кого-то оскорблял. Он был очень добрым человеком, уравновешенным и миролюбивым. Когда я оставалась без работы, Нуреев помогал, искал работу для меня», – вспоминала канадская прима-балерина Линн Сеймур.

«Я взрываюсь только тогда, когда это приносит результаты», – пошутил однажды Рудольф отвечая на вопрос одного из репортеров.

А вот еще одна история, которая, если верить журналистам, прозвучала из уст аккомпаниатора Рудольфа Нуреева, Элизабет Купер: «Мы ехали из Амстердама и Рудольф попросил меня прихватить с собой его багаж. “Ничего особенного, – сказал мне он. – Балетные туфли, всякая мелочь. Не хочу таскать с собой. Боюсь, потеряю. Сберегите это все для меня”. На таможне меня попросили открыть чемодан. Он был полон надувных кукол, эротических игрушек, перьев – всего того, что можно было купить в секс-шопах Амстердама. Когда я добралась до Парижа, этот шутник позвонил мне в четыре утра, и я услышала: “Надеюсь, вы нашли там что-нибудь для себя”».

«Однажды Рудик забыл свои сапоги, в которых он танцевал в “Шинели”, – вспоминала в одном из интервью русская балерина и подруга Нуреева, Марика Безобразова. – Мой папа, который был в Париже, успокоил Нуреева: “Не волнуйся. Я заеду к тебе домой, заберу сапоги и привезу их тебе в отель”. Благодаря заботе Дус, помощницы Рудольфа по хозяйству, папа взял не только сапоги, но и шлепанцы с гориллами на носах. Шлепанцы положил в один пакет, сапоги – в другой. И вот приезжает он к Рудику, открывает сумку, достает пакет с “гориллами”, отдает его и продолжает искать второй сверток. Рудик в это время открывает пакет и начинается материться – как только он один умел. Папа, конечно, тут же добавил: “Сапоги я тебе тоже привез”».

Но вернемся к работе Рудольфа Нуреева в Гранд-опера.

Только с высоты лет было по достоинству оценено все, что сделал для своих учеников Рудольф Нуреев. Он превратил разнородную труппу в профессионалов высокого класса. Хореограф Джером Роббинс писал: «Я глубоко уважаю сделанное им для театра. Он вытащил труппу из депрессии, научил ее соблюдать дисциплину, поставил перед молодежью цель, которой нужно было добиваться тяжким трудом. Он был искренне заинтересован в балете и артистах».

Французский танцовщик, балетмейстер, педагог Лоран Илер отмечал, что Рудольф Нуреев всегда давал шанс молодым артистам. Они могли его расстраивать, но лишь единожды. Следовало всегда быть на высоте, даже если это было за гранью возможного. Качество, композиция, осмысленность каждого движения для Нуреева всегда были важны.

Однажды Нуреев увидел, как один из его учеников пропустил движение: специально или случайно – неизвестно. Рудольф загадочно улыбнулся, медленно подошел к похолодевшему юноше и сказал: «Если вы так невнимательны к хореографии, я буду невнимателен к вашей карьере».

«Я помню, как Рудольф позвонил мне 31 декабря, – поведал как-то в интервью Лоран Илер. – Он сказал, что я должен выучить партии, и мы будем вместе танцевать. Я сказал: “Хорошо, Рудольф. Когда?”. – “Завтра, – ответил он. – Сейчас вы возвращаетесь в Оперу, берете кассету, а завтра, 1 января, будет спектакль”. Так я и сделал. Работал до пяти утра, а на следующий день я смог станцевать три танца. И не спрашивайте меня как. Рудольф учил нас откликаться и реагировать моментально. Согласитесь, что, когда вы задумываетесь о том, что вы не можете сделать какую-то вещь, сделать ее становится в три раза сложнее. Нужно учиться делать что-то, не задумываясь. Умение быстро реагировать – важное качество для исполнителя. Именно оно делает живым и интересным взаимодействие двух танцоров».

Здесь, на сцене Парижской национальной оперы стараниями Рудольфа Нуреева был поставлен балет «Раймонда», ставший настоящим событием для балетоманов. История красавицы Раймонды, дожидающейся своего возлюбленного из крестового похода, имеет незатейливый сюжет, однако в постановке Нуреева она заиграла совершенно новыми красками.

До Руди «Раймонду» пытались ставить многие мастера, включая Джорджа Баланчина, тем не менее полностью осуществить этот замысел удалось только Рудольфу Нурееву.

«Для этого требовалось большое количество танцовщиков и недюжинный талант», – скромно замечал новоявленный директор.

Вот как вспоминала о работе Нуреева в Гранд-опера его подруга юности, Любовь Мясникова: «Рудик учил своих воспитанников танцевать по-новому. Посмотрите на старый балет: здесь, как правило, партнер поддерживает балерину. Рудик во всех своих балетах заставил мужчин танцевать. Когда мы были на острове, я ему как-то сказала:

– Рудик, тебе не кажется, что искусство балета меркнет, скисает?

Он ответил:

– Да! Потому что no stars!

– А почему – нет звезд?

В стакане стояли сухарики длинненькие, тоненькие, он их все, один за другим, переломал и сказал:

– Потому что они все такие! Они хотят пить пиво, гулять и развлекаться. А надо жить в танце».