Автобиография. Вместе с Нуреевым

И Рудольф добился своего. Он научил своих воспитанников, впоследствии – звезд Парижской национальной оперы жить в танце.

– Скажите, вы с оптимизмом смотрите на молодое поколение танцовщиков, с которыми работаете? – как-то спросили Рудольфа Нуреева.

– Хороший вопрос. Не знаю. Мне нужно подумать об этом. Но, я надеюсь, что все то, что я вкладываю в них, просто так не забудется. Наша совместная работа запомнится моим ученикам, благодаря эмоциям, опыту, знаниям, отношению к тому, что я делаю. После стольких лет карьеры танцовщика мне есть что предложить. И мне очень важно, чтобы обо мне помнили.

Уже тогда, во время работы в Гранд-опера Рудольф стал чувствовать себя нехорошо. «Пустяки, пройдет», – думал он и продолжал заниматься делом.

Президент Парижской национальной оперы с 1983 по 1987 год, Андре Ларкие вспоминал: «Рудольф Нуреев был человеком, который дня не мог провести без танца. Если мы рассмотрим распорядок его дня в Париже, я скажу, что, даже когда вечером он шел с приятелями в ресторан, а он это любил, уже на следующее утро все равно был в опере с термосом горячего чая. Он пил и потел: водой и кровью. Ему нужно было танцевать так же, как нам с вами пить и есть».

«Когда к Рудольфу приходил какой-нибудь парнишка и говорил, что хочет танцевать, как он, – вспоминал в интервью массажист Нуреева Луиджи Пинотти, – Рудольф у него спрашивал: “Что для тебя важнее еда или танец? Если еда – ешь. А если танец, то обязательно танцуй”».

Несмотря на отсутствие миллионных гонораров, познавший в детстве нужду и голод, теперь Рудольф Нуреев мог позволить себе многое.

«Он коллекционировал драгоценности, антиквариат, старинные полотна, – рассказал в одной из передач, посвященных Нурееву народный артист России, советский и российский артист балета Андрис Лиепа. – Самая уникальная коллекция была в его парижской квартире. Побывав там, я как будто посетил один из залов Эрмитажа. Нуреев владел фермой в Вирджинии, приобрел два острова – в Средиземном и Атлантическом океане».

«Рудольф обожал антиквариат, картины, старинную мебель. Однажды я купил по его просьбе кровать, принадлежавшую любимой сестре Наполеона I, Полине Боргезе. Потом он попрекал меня этой покупкой: “Меня надули из-за тебя. Эксперты сказали, что это не настоящая, а копия”. Когда к Рудольфу пришла слава, он превратился в избалованного ребенка. Ему хотелось брать от жизни сразу все. Это порой проявлялось и в мелочах. Однажды в кафе мы его спросили: “Что ты хочешь из напитков?” Он ответил: “Сок, чай и кока-колу”. Когда мы ему сказали, что надо выбрать что-то одно, он возмутился», – рассказывал Пьер Лакотт.

90-е годы… Зрителям демонстрируют документальный фильм о Рудольфе Нурееве. Корреспондент берет интервью у любимой сестры Рудольфа Розы:

– Скажите, вот вы знаете, что ваш брат очень хорошо живет. Вы не завидуете ему?

– Это замечательно, что он хорошо живет, – по лицу женщины видно, что вопрос ей неприятен. – Кто работает, тот и живет.

Роза на минуту умокает, а после уже гораздо увереннее повторяет:

– Кто работает, тот и хорошо живет!

Постоянные перелеты из одной страны в другую, ежедневные концерты и репетиции, интервью, пресс-конференции. Неудивительно, что Рудольф Нуреев был назван одним из самых высокооплачиваемых танцовщиков среди балетных артистов. По подсчетам американского журнала Vanity Fair («Ярмарка тщеславия»), его состояние к определенному времени достигло восьмидесяти миллионов долларов. О нажитом непосильным трудом имуществе Рудольфа не писал только ленивый.

Замок у Ричмонд-парка в Лондоне, вилла в ля-Тюрби близ Монте-Карло, шестикомнатная квартира в Нью-Йорке (гостиная, по утверждению журналистов, была полностью оклеена рисовой бумагой ХIХ века), парижская квартира на набережной Вольтера с видом на Сену, Лувр и парк Тюильри. Лампы с абажурами, кресла в венецианском стиле, зеркала в позолоченных рамах, столовое серебро, коллекция старинных полотен с изображенными на них обнаженными атлетами – как справедливо заметил личный массажист Рудольфа Луиджи: «Кто-то цепляет на гвоздик календарь с голыми девицами, Рудольф же собирает картины с обнаженными парнями – все это и многое другое можно было увидеть в парижской квартире Руди. Кроме того, он мог похвастаться тридцатикомнатным ранчо в штате Вирджиния, фермой, виллой на острове Сен-Бартелеми, и архипелагом Ли Галли из трех островов».

Когда в компании друзей, с которыми Рудольф частенько проводил время на вечеринках, заходила речь о его замках и квартирах, артист говорил: «Я не был там несколько лет. Лучше спросите, как выглядит мой номер в отеле». А вот цитата еще из одного интервью Нуреева: «У меня есть недвижимость, у меня даже есть свой остров, но меня нигде никто не ждет. Меня ждут только на сцене».

Жанин Ренге вспоминала, как однажды Рудольф сказал ей, что многое из того, что у него было, он отдал бы за какую-нибудь недвижимость в Уфе. Но, увы…

Глава двадцатая Мама, это я