Читаем Автобиография Земли. 4,6 миллиарда лет захватывающей истории нашей планеты полностью

Силурийский период, 443,8–419,2 млн лет назад

В силурийском периоде четыре эпохи – лландоверийская, венлокская, лудловская и пржидольская, – а в рамках трех ранних эпох выделяют семь веков на основе изменений в граптолитах и конодонтах. Период продлился 24,6 млн лет. Силурийский период в современной шкале геологического времени – это период, выделенный шотландским геологом Родериком Мурчисоном в 1839 г. как «верхний» силур[449]. Лэпуорт в 1879 г. пересмотрел классификацию слоев, выделенных Мурчисоном как «нижний» силур, и отнес их к кембрийскому периоду[450].

В силурийском периоде фауна восстанавливалась после ордовикского вымирания, связанного с двумя ледниковыми периодами. Число видов граптолитов вновь возросло и служит для выделения отделов и ярусов в рамках этого периода. Если граптолиты царят среди ископаемых в отложениях глины и в сланцах того времени, то конодонты преобладают в известняках и богатых карбонатом горных породах. Впервые появляются бесчелюстные, включая телодонта логанеллию, Loganellia (рис. 9.4).

Помимо бесчелюстных, в силурийском периоде появились рыбы, в том числе пресноводные виды. В этом периоде стали более сложноустроенными коралловые рифы, которые были широко распространены, на суше, как показывает палеонтологическая летопись, появились первые живые организмы в виде первых сосудистых растений и некоторых насекомых. Возможно, в позднем силуре происходил переход от позвоночных – обитателей океана к обитателям суши, но пока палеонтологи не обнаружили подтверждений в виде ископаемых.

В это время повысился уровень моря в связи с колебаниями температуры и таянием позднеордовикских ледниковых щитов. В раннем силуре наблюдалась общая тенденция к потеплению и в целом стабилизация климата по сравнению с предыдущими периодами. В начале силура сформировались отложения черного сланца, которые стали важнейшим источником углеводородов, который позже мигрировал в песчаники. Интересно, что в силуре не зарегистрированы извержения вулканов; это был относительно спокойный период.


Рис. 9.4. Вверху: окаменелости Loganellia, вымершего телодонта силурийского периода (Музеон, Гаага; Ghedo, 2011); внизу: внешний вид Loganellia (рисунок-реконструкция Нобу Тамуры)


Девонский период, 419,2–358,9 млн лет назад

В девонском периоде выделяют три эпохи – раннюю, среднюю и позднюю (соответствующие нижнему, среднему и верхнему отделам девонской системы), в рамках которых выделяют семь веков (соответствующих ярусам девонской системы) на основе изменений конодонтов и аммонитов. Период продлился 60,3 млн лет. В девоне горообразование продолжилось – к этому периоду относится акадская фаза каледонской эпохи складчатости[451]. Свидетельства этих событий в наше время видны в перерывах геологической летописи в северной части Аппалачей и на большей части Британии. Обломки, отделившиеся от континента Гондвана, сталкивались с Лавруссией (малым суперконтинентом, который сформировался в девонском периоде) по мере закрытия океана на севере[452].

В девоне континенты существовали в одном полушарии, и в тропических широтах были обширные мелководные моря, что приводило к формированию мощных рифовых отложений, а позже – толщ известняка. В этом периоде наблюдается расцвет видов рыб. В Англии и на Европейском континенте геологи указывают на формирование древнего красного песчаника как характерной породы этого периода. Яркая особенность этих отложений, ныне превратившихся в литифицированную горную породу, – красный цвет, который является результатом окисления железа. Это континентальные отложения, которые подвергались субаэральному окислению (окислению кислородом воздуха).

Перейти на страницу:

Все книги серии Научный интерес

Зачем мы спим
Зачем мы спим

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон — это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему».

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты

Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Все мы склонны представлять будущее, в котором нас ждут профессиональный успех, прекрасные отношения с близкими, финансовая стабильность и крепкое здоровье. Один из самых выдающихся нейробиологов современности Тали Шарот раскрывает всю суть нашего стремления переоценивать шансы позитивных событий и недооценивать риск неприятностей.«В этой книге описывается самый большой обман, на который способен человеческий мозг, – склонность к оптимизму. Вы узнаете, когда эта предрасположенность полезна, а когда вредна, и получите доказательства, что умеренно оптимистичные иллюзии могут поддерживать внутреннее благополучие человека. Особое внимание я уделю специальной структуре мозга, которая позволяет необоснованному оптимизму рождаться и влиять на наше восприятие и поведение. Чтобы понять феномен склонности к оптимизму, нам в первую очередь необходимо проследить, как и почему мозг человека создает иллюзии реальности. Нужно, чтобы наконец лопнул огромный мыльный пузырь – представление, что мы видим мир таким, какой он есть». (Тали Шарот)

Тали Шарот

Психология и психотерапия
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон – это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему». (Мэттью Уолкер)

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Изобретение науки. Новая история научной революции
Изобретение науки. Новая история научной революции

Книга Дэвида Вуттона – история великой научной революции, результатом которой стало рождение науки в современном смысле этого слова. Новая наука – не просто передовые открытия или методы, это новое понимание того, что такое знание. В XVI веке изменился не только подход к ней – все старые научные термины приобрели иное значение. Теперь мы все говорим на языке науки, сложившемся в эпоху интеллектуальных и культурных реформ, хронологические рамки которой автор определяет очень точно. У новой цивилизации были свои мученики (Джордано Бруно и Галилей), свои герои (Кеплер и Бойль), пропагандисты (Вольтер и Дидро) и скромные ремесленники (Гильберт и Гук). Она дала начало новому рационализму, покончившему с алхимией, астрологией и верой в колдовство. Дэвид Вуттон меняет наше представление о том, как происходили эти знаковые преобразования.«Наука – программа исследований, экспериментальный метод, взаимосвязь чистой науки и новой техники, язык отменяемого знания – появилась в период с 1572 по 1704 г. Последствия этого видны до сих пор – и, по всей вероятности, не исчезнут никогда. Но мы не только используем технологические преимущества науки: современное научное мышление стало важной частью нашей культуры, и теперь нам уже трудно представить мир, в котором люди не говорили о фактах, гипотезах и теориях, в котором знание не было основано на свидетельствах и где у природы не было законов. Научная революция стала почти невидимой просто потому, что она оказалась удивительно успешной». (Дэвид Вуттон)

Дэвид Вуттон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука