Читаем Автобиография Земли. 4,6 миллиарда лет захватывающей истории нашей планеты полностью

Один из представителей фауны сланцев Бёрджесс, аномалокарис (Anomalocaris), был одним из самых свирепых среди когда-либо существовавших хищников (рис. 9.1). Эти ныне вымершие животные, принадлежащие к членистоногим (артроподам), обладали хватательными, похожими на руки, конечностями, которыми захватывали жертву и отправляли ее в рот. Аномалокарисы достигали 3 м в длину и были одними из крупнейших животных биоты сланцев Бёрджесс.

Палеонтологи обнаружили в сланцах Бёрджесс первое животное, обладавшее осевым скелетом. Предок всех ныне живущих позвоночных, пикайя, Pikaia gracilens (рис. 9.2), имела хорду (похожую на хрящ). Тип хордовые включает всех рыб, земноводных, рептилий, птиц и млекопитающих. Пикайя была всего 5 см длиной, обладала сплющенным туловищем и передвигалась в толще воды за счет сокращения скелетных мышц. Исследователи обнаружили сохранившиеся в сланцах миомеры – сегменты, из которых состоят скелетные мышцы хордовых. Очень редко удается обнаружить подобную сокровищницу мягких тканей, как та, что находилась в этих отложениях.


Рис. 9.1. Вверху: хватательная конечность ископаемого Anomalocaris canadensis (≈ 8,5 см длиной). (Музей Пибоди Йельского университета, Нью-Хейвен; фотография Джеймса Сент-Джона); внизу: внешний вид Anomalocaris canadensis (рисунок-реконструкция Нобу Тамуры, 2014)


Рис. 9.2. Вверху: ископаемые остатки Pikaia gracilens (Смитсоновский институт; фотография Джеймса Стаби, 2009); внизу: внешний вид Pikaia gracilens (рисунок-реконструкция Нобу Тамуры, 2016)


В биоте Бёрджесс находятся существа, которых никто никогда даже представить не мог: «странные чудеса» Гулда. Стивен Джей Гулд исходил в своей классификации из того, что морфология ископаемых из сланцев Бёрджесс существенно отличается от морфологии известных ископаемых, имеющих определенное систематическое положение. Еще до Гулда Моррис и Уиттингтон обнаружили, что ряд животных не подходит под существующую классификацию известных типов[439], и Гулд тоже поддерживал эту идею[440].

Началась третья волна исследований, связанных с интерпретацией ископаемых из сланцев Бёрджесс, с использованием новых методов, которые были предназначены для изучения и понимания связи между флорой и фауной. Один из таких методов – это кладистика, которая изучает, насколько близко связаны группы животных и растений на основе построения филогенетического древа, определения признаков и их взаимосвязей по отношению к общему предку. Новая методология заменила традиционные методы эволюционной систематики (изучение биоразнообразия). Первым о кладистике написал немецкий зоолог Вилли Хенниг (1913–1976), который опубликовал важнейшую работу на эту тему в 1950 г., а в 1966 г. она была переведена на английский[441]. Наряду с кладистикой использовалась и концепция корневых групп – метод выяснения филогенетических взаимосвязей путем прослеживания общего предка и всех его потомков через связанные группы и представления их в виде схемы.

Эти новые методы анализа позволили сформулировать гипотезу о том, что многие представители фауны и флоры из сланцев Бёрджесс принадлежат к известным типам. Например, теперь считается, что аномалокарис принадлежит к корневой группе артропод. Хотя многие из представителей биоты Бёрджесс подходят под существующие типы, такие как Arthropoda (членистоногие) и Porifera (губки), некоторые, возможно, относятся к другим типам, и их еще предстоит классифицировать, а может быть, они принадлежат к никогда прежде не виданным типам живых организмов. Эти животные служат примером ветви эволюционной «лозы», которая состоит из ранних «экспериментов». Палеонтологи полагают, что, возможно, они привели к другим кладам (группам организмов, происходящих от общего предка), которые обнаруживаются миллионы лет спустя, почти случайно. Время и проверка гипотез, основанных на кладистическом анализе, позволят пролить свет на вопрос, к какому типу отнести существ из сланцев Бёрджесс.

Ордовикский период, 485,4–443,8 млн лет назад

Перейти на страницу:

Все книги серии Научный интерес

Зачем мы спим
Зачем мы спим

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон — это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему».

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты

Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Все мы склонны представлять будущее, в котором нас ждут профессиональный успех, прекрасные отношения с близкими, финансовая стабильность и крепкое здоровье. Один из самых выдающихся нейробиологов современности Тали Шарот раскрывает всю суть нашего стремления переоценивать шансы позитивных событий и недооценивать риск неприятностей.«В этой книге описывается самый большой обман, на который способен человеческий мозг, – склонность к оптимизму. Вы узнаете, когда эта предрасположенность полезна, а когда вредна, и получите доказательства, что умеренно оптимистичные иллюзии могут поддерживать внутреннее благополучие человека. Особое внимание я уделю специальной структуре мозга, которая позволяет необоснованному оптимизму рождаться и влиять на наше восприятие и поведение. Чтобы понять феномен склонности к оптимизму, нам в первую очередь необходимо проследить, как и почему мозг человека создает иллюзии реальности. Нужно, чтобы наконец лопнул огромный мыльный пузырь – представление, что мы видим мир таким, какой он есть». (Тали Шарот)

Тали Шарот

Психология и психотерапия
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон – это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему». (Мэттью Уолкер)

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Изобретение науки. Новая история научной революции
Изобретение науки. Новая история научной революции

Книга Дэвида Вуттона – история великой научной революции, результатом которой стало рождение науки в современном смысле этого слова. Новая наука – не просто передовые открытия или методы, это новое понимание того, что такое знание. В XVI веке изменился не только подход к ней – все старые научные термины приобрели иное значение. Теперь мы все говорим на языке науки, сложившемся в эпоху интеллектуальных и культурных реформ, хронологические рамки которой автор определяет очень точно. У новой цивилизации были свои мученики (Джордано Бруно и Галилей), свои герои (Кеплер и Бойль), пропагандисты (Вольтер и Дидро) и скромные ремесленники (Гильберт и Гук). Она дала начало новому рационализму, покончившему с алхимией, астрологией и верой в колдовство. Дэвид Вуттон меняет наше представление о том, как происходили эти знаковые преобразования.«Наука – программа исследований, экспериментальный метод, взаимосвязь чистой науки и новой техники, язык отменяемого знания – появилась в период с 1572 по 1704 г. Последствия этого видны до сих пор – и, по всей вероятности, не исчезнут никогда. Но мы не только используем технологические преимущества науки: современное научное мышление стало важной частью нашей культуры, и теперь нам уже трудно представить мир, в котором люди не говорили о фактах, гипотезах и теориях, в котором знание не было основано на свидетельствах и где у природы не было законов. Научная революция стала почти невидимой просто потому, что она оказалась удивительно успешной». (Дэвид Вуттон)

Дэвид Вуттон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука