Автомобилья поступь

Улица декольтированная в снежном балете.
Забеременели огнями животы витрин.
У меня из ушей выползают маленькие дети,
А с крыш обвисают жирные икры балерин.
Все прошлое возвращается на бумеранге.
Дни в шеренге делают на-караул. Ки-
вая головой, надеваю мешковатый комод на-ноги
И шопотом бегаю в причесывающемся переулке –
Мне тоже хочется надеть необъятное
Пенснэ, тянущее с вывески через улицу вздрог,
Оскалить свой крякнувший взгляд, но я
Флегматично кушаю снежный творог.
А рекламные пошлости кажут сторожие
С этажей и пассажей, вдруг обезволясь;
Я кричу исключительно, и капают прохожие
Из подъездов гноем на тротуарную скользь.
Так пойдемте же тыкать расплюснутые морды
В шатучую манну и в завтрашнее нельзя,
Давайте сыпать глаза за декольтэ похабного города,
Шальными руками по юбкам железным скользя.

«Я не буду Вас компрометировать…»

Я не буду Вас компрометировать дешевыми объедками цветочными,
А из уличных тротуаров сошью Вам платье,
Перетяну Вашу талию мостами прочными,
А эгретом будет труба на железном канате.
Электричеством вытку Вашу походку и улыбку,
Вверну в Ваши слова лампы в 120 свеч,
А в глазах пусть заплещутся чувственные рыбки
И рекламы скользнут с провалившихся плеч.
А город в зимнем белом трико захохочет
И бросит Вам в спину куски ресторанных меню,
И во рту моем закопошатся ломти непрожеванной ночи,
И я каракатицей по Вашим губам просеменю.
А Вы, нанизывая витрины на пальцы,
Обнаглевших трамваев двухэтажные звонки
Перецелуете, глядя, как валятся, валятся, валятся
Бешенные секунды в наксероформленные зрачки.
И когда я, обезумевший, начну прижиматься
К горящим грудям бульварных особняков,
Когда мертвое время, с косым глазом китайца
Прожонглирует стрелками башенных часов,
Вы ничего не поймете, коллекционеры жира,
Статисты страсти, в шкатулке корельских душ
Хранящие прогнившую истину хромоногого мира,
А не бравурный, бульварный, душный туш.
Так спрячьте ж спеленутые сердца в гардеробы,
Пронафталиньте Ваше хихиканье и прокисший стон,
А я Вам брошу с крыш небоскреба
Ваши зашнурованные привычки, как пару дохлых ворон.

«Покой косолап, нелеп, громоздок…»

С. М. Третьякову.