Автор и герой в эстетическом событии

Человек ничего так не боится, как одиночества с самим собою. Ищет брат братьев своих. Ищет Адам соответствия себе в Еве. Когда говорит или поет человек, когда он пишет или рисует, он старается найти средство для общения, потому что он ищет общительности. Оттого Эрос не только универсален, но и фундаментален; он – центр» (Cohen Н. Aesthetik des reinen Gefuhls, I. Цит. по: Аничков Е. Очерк развития эстетических учений. С. 170). Важным понятием эстетики К. Грооса является «внутреннее сопереживание» (das innere Miterleben), которое, «если оно только действительно эстетично, должно нравиться как таковое; но это удовольствие, получаемое нами от нравящегося предмета, коренится не только в том, “что” (Was) сопереживается (содержание чувства), оно отчасти возникает независимо от “что”, из самого “этого” (Das), т. е. самого сопереживания; иначе говоря, нам доставляет удовольствие уже то, что мы выходим из тесной сферы себя самих, чтобы проникнуть чувством во что-то иное <…>» (Groos К. Der aesthetische Genuss. 1902. Цит. по: Аничков Е. Очерк… С. 113–114). «Внутреннее сопереживание» соотнесено с другим ключевым для Грооса представлением о «внутреннем подражании» (ср. прим., 88), благодаря которому «каждый эстетически рассматриваемый объект является для нас чем-то одушевленным», более того – личностью: «эстетическая видимость всегда имеет характер олицетворения» (Гроос К. Введение в эстетику. С. 68, 69). Концепции эстетической симпатии присутствуют также у Липпса (Липпе Т. Эстетика. Разд. III: Эстетическая симпатия), косвенно – у Фолькельта (понятие «слития» – Verschmelzung – с образом, см.: «Современные вопросы эстетики». С. 81), далее – у М. Гюйо, повлиявшего на Г. Когена («социологическая эстетика» Гюйо видит во «всеобщей симпатии» силу, сплачивающую общество, – и этой связи служит искусство: «Сочувствие между живыми людьми осуществляется искусством посредством сочувствия существам, им созданным»; см.: Гюйо М. Искусство с точки зрения социологии. СПб., 1891. С. XXVII), у И. Кона («Интенсивное сопереживание выражения есть сочувствие и, в качестве такового, сродно любви» (Кон И. Общая эстетика. С. 69), А. Бергсона («Творческая эволюция»), М. Шелера («Zur Phenomenologie und Theorie der Sympathiegefuhle», 1913).

¹¹⁹ В «Эстетике» Липпса различаются «положительное объективирование», связанное с «эстетической симпатией» и вызывающее чувство красоты, – и «отрицательное объективирование», связанное с «уродливым» (Указ. изд. Разд. III).

¹²⁰ Ср.: «Форма и выражение образуют внутреннее единство. Это значит: средства созидания формы в то же время и по существу являются также средствами выражения»; «Выражение и форма <…> – внутренне одно и то же» (Кон И. Общая эстетика. С. 124, 148 соотв.). См. также прим. 104.

¹²¹ Ср.: «Форма есть выражение активного ценностного отношения автора-творца и воспринимающего (со-творящего форму) к содержанию» (СМФ. С. 325). См. также: Волошинов В. Слово в жизни и слово в поэзии // Указ. изд. С. 258–259: «С помощью художественной формы творец занимает некоторую активную позицию по отношению к содержанию. <…> Форма должна быть убедительной оценкой содержания». В развитии – от труда к труду – бахтинской философии осмысление категории формы происходило параллельно становлению главного понятия мировоззрения Бахтина – понятия диалога. В данном месте «Автора и героя…» можно наблюдать зарождение этого понятия. См. в связи с этим нашу работу «Эстетика М. Бахтина как логика формы» (в книге «Бахтин глазами метафизика»).

¹²² См. прим. 14. Бахтин вводит в переосмысленном виде в свою «архитектоническую» эстетику традиционное, восходящее еще к Аристотелю, представление о форме как о целостном единстве.

¹²³ См. прим. 41.

¹²⁴ Ср.: «…Эстетический объект является некоторым своеобразным осуществленным событием действий и взаимодействия творца и содержания» (СМФ. С. 335).

¹²⁵ Понятие ценности – как оно истолковывалось Баденской школой – содержало в себе идею «обогащения» как принципиальную: ценность, согласно основоположникам школы, это порождение «синтетического» сознания, т. е., по Канту, вносящего принципиально новые моменты в обрабатываемый им эмпирический материал; культура есть «творческий синтез», по Виндельбанду (см.: Виндельбанд В. Философия культуры и трансцендентальный идеализм //Логос. 1910. Кн. 2). Это положение Бахтин опять-таки перетолковывает с позиций собственной «первой философии».

¹²⁶ Против «рокового теоретизма» философии XIX–XX веков обращена предшествующая «Автору и герою…» во времени, а также логически работа Бахтина ФП.

¹²⁷ Критика Бахтиным «объективации» сферы субъекта близка той, которая проводилась русским экзистенциализмом.