Аз грешный…

Котошихин догадывался, что хозяин взбеленился на него неспроста. Задержка квартплаты была только предлогом, чтобы придраться к постояльцу. Не иначе как свояченица донесла ему про них с Марией. Ну и пусть. Ему теперь все равно.

А Данелиус тоже пустился в загул. То ли измена жены задела его за живое, то ли была ещё какая на то причина, только последнее время он приходил домой пьяный, смурной, и все домочадцы старались не попадать ему на глаза. Почти каждый день он пропадал у русских купцов, и те его изрядно и исправно накачивали – да так, что Анастасиус вползал в дом на карачках. Мария пыталась на него воздействовать, журила, просила, умоляла прекратить пьянку, но всё было напрасно. Тогда она уходила к соседям, чтобы переждать там, пока муж не протрезвеет. Данелиус не только не внимал её просьбам, но и частенько её поколачивал.

Стоял жаркий августовский день. Они молча шли по улице, не обращая внимания на зазывные клики развратных финских девок, выглядывавших почти из-под каждой подворотни. Данелиус шёл в излюбленное своё место – пивную отставного капитана Свена Гёте. Там он довольно быстро спустил только что полученные от Гришки деньги – правда, не без помощи самого Гришки, и пока Котошихин мирно калякал о том-о сём с капитаном, переводчик куда-то исчез.

Домой Гришка вернулся к семи часам вечера. Каково же было его удивление, когда обнаружил, что Данелиус уже был дома. Он, очевидно, отходил ко сну, но был на взводе и разгуливал по комнате в ночной рубахе и туфлях на босу ногу. Котошихин пребывал в самом безмятежном настроении, которое ему захотелось передать хозяину.

– Данилушка, куда же ты пропал, дорогой?

– Ты мне надоел, вот я и ушёл, – зло огрызнулся тот и беспокойно забегал туда-сюда по комнате. Из кухни выглянула свояченица, – похоже, Марии в доме не было. – И вообще я решил, что тебе не место в моём доме. Собирай свои пожитки и проваливай прочь.

– Как же так, Данилушка? – удивился Гришка. – Мы же вроде бы давеча договорились…

– Ни о чём мы не договорились, русская свинья!

– Ты шутишь? – опешил Котошихин.

– Нисколько. – Данелиус подошёл к Котошихину, схватил за рукав и начал тащить его к двери. Котошихин сообразив, что хозяин не шутит, попытался вырваться и всё толком объяснить, но тот крепко вцепился в одежду и не выпускал. Гришка рванулся – рукав кафтана затрещал по швам.

– Ах, ты так? – обозлился Гришка. – На, получай!

Он размахнулся и что есть силы звезданул Данелиуса кулаком по уху.

Данелиус отпустил Гришку, отшатнулся и снова набросился на него. Он тоже не остался в долгу и больно ударил его под самый дых. Гришка задохнулся и согнулся пополам от боли, а Данелиус наскочил на него, вцепился обеими руками за горло и стал душить. Гришка стал отчаянно отбиваться, началась потасовка. Они повалились на сундук, и Гришка раскровенил об его угол всё лицо. Выбившись из сил, оба скатились с сундука на пол и продолжали бороться там, нанося друг другу беспорядочные удары. Данелиус продолжал держать Котошихина за горло, и Гришка стал слабеть. Он понял, что хозяин сильнее его и вот-вот задушит.

Собрав последние силы, Гришка попытался подняться на ноги, но это у него не получилось. Катаясь по полу, противники задели стол, стол закачался, и Гришке прямо под руку свалился кухонный нож. Не раздумывая, он схватился за рукоятку и инстинктивно наугад полоснул Данелиуса ножом. Данелиус вскрикнул, отпустил Гришку и закричал благим матом:

– На помощь! Убивают!

Он встал на ноги и, подняв левую руку к свету, с испугом наблюдал, как кровь из разрезанной ладони стекала на пол. Гришка тоже поднялся, и тяжело дыша, не выпуская ножа из руки, недоумённо смотрел на него. Откуда ни возьмись, появилась Ханна. Набравшая до сих пор, словно воды в рот, она вдруг завизжала, будто резали её саму:

– А-а-а-а-а! Убили! Люди, на помощь!

– Ты что? – тихо произнёс Данелиус. – Ты… меня… Вор! Убийца! Ты своровал у себя в Москве, а теперь прокрался в мой дом… чтобы украсть у меня жену! Ну, погоди, сейчас я с тобой разделаюсь.

Данелиус с решительным видом пошёл на Гришку.

– Стой! – предупредил Котошихин дрожащим голосом. – Я сейчас сам не свой! Не ходи!

Но Данелиус со сжатыми кулаками и горящими от бешенства глазами продолжал наступать.

– Я тебя уничтожу, паршивый московит! Ты узнаешь, как паскудничать в доме у честного шведа!

Гришка испуганно попятился, выставив руку с ножом впереди себя, но Данелиус, не обращая внимания, бесстрашно шёл прямо на него. Неожиданно Гришка упёрся спиной в стену – дальше отступать было некуда. Он заверещал и прямо перед носом у Данелиуса замахал ножом:

– Не подходи!