Аз грешный…

Русских ждали две кареты: в одну Эберс пригласил Котошихина с толмачом, а в другой, более просторной, разместились слуги с багажом. Беседу переводил переводчик, назвавшийся Баркхусеном. В представлениях Москвы, главный человек посольства не мог опускаться до владения иностранным языком и переговоры со шведами должен был вести через переводчика. Чтобы подчеркнуть дружественный настрой по отношению к Стокгольму, сыскали для этих целей человека, знавшего шведский язык. Впрочем, Котошихин ещё раньше выяснил для себя, что шведы в большинстве своём говорили по-немецки, да и шведский язык был близок к немецкому, поэтому, слушая шведскую речь, он узнавал достаточно много знакомых слов и часто догадывался, о чём шла речь.

Кареты совсем недалеко отъехали от набережной и остановились у небольшого двухэтажного дома, специально выстроенного для размещения членов иностранных миссий. Там им на втором этаже выделили несколько комнат.

– Отдыхайте, приводите себя в порядок, а завтра я за вами заеду и покажу город, – сказал Эберс.

– А когда же мы будем представлены канцлеру Делагарди? – поинтересовался Котошихин.

– О, граф очень и очень занят, он сейчас в отъезде и принять вас не сможет, – объяснил Эберс. – Нужно ждать.

Ждать было не привыкать – это было уделом всех посольств в то время, так что Котошихин не очень удивился такому раскладу и даже порадовался, что получше узнает шведскую столицу и шведов. К моменту прибытия русского гонца в Стокгольм шведское правительство было занято серьёзной проблемой, ставящей под угрозу не только завоевания предыдущего короля, но и само существование королевства. Старый противник Швеции – Дания – оправилась от поражения, нанесённого ей Карлом Х. Король Фредрик III собрал сильное войско и опять стал угрожать шведам. Датский король освободился от обременительного влияния своей аристократии и сделал опору на низшие сословия. Шведским властям такое развитие событий казалось опасным, призрак революции по типу той, что совершил в Англии Кромвель, мерещился дворянско-монархическому правлению Делагарди, приобретая всё более реальные угрожающие формы и очертания. Южная провинция Сконе, только что отнятая у Дании, того гляди должна была, не успев «ошведиться», снова отпасть и вернуться в лоно датской короны. Делагарди маневрировал, интриговал, собирал силы и изо всех сил оттягивал решающее военное столкновение с датчанами.

Канцлер всегда близко стоял к трону: несколько лет он находился в фаворитах у королевы Кристины, был зятем и правой рукой в бозе почившего короля Карла Х и основным вдохновителем похода шведов на Польшу. Шведско-польская война могла быть объектом особого исследования с точки зрения того, как можно начинать и вести войну, не имея в казне ни одного талера. Делагарди вместе с другим советником короля – генералом Хансом Кристоффером фон Кёнигсмарком – взялись сделать первый взнос на эти цели из собственных средств. Канцлер происходил из богатой и знатной семьи, а Кёнигсмарк, как многие шведские офицеры и генералы, составил себе огромное состояние в последние годы Тридцатилетней войны. Самый крупный куш он взял в Праге в 1648 году, в которую ворвался с помощью австрийского перебежчика обманом и сокровища которой он со своим отрядом обчистил до последнего талера.

Денег, правда, хватило только на то, чтобы нанять в германских княжествах и герцогствах наёмных солдат, а остальные средства на финансирование военных действий добывались уже за счёт оккупированных земель и побеждённого противника. Этому шведы научились ещё при короле Густаве II Адольфе, говаривавшего, что «война сама прокармливает войну». После неожиданной смерти Карла Х шведская армия осталась без вождя, и Стокгольм поспешил военные действия в Польше и Дании закончить подписанием мира. Теперь солдат нужно было распускать по домам, потому что платить им было нечем.

Все короли династии Васа были воинственны, честолюбивы, грубы, упрямы, своенравны и отличались друг от друга лишь степенью авантюризма и сумасбродства. Исключение в этом ряду не составляла и королева Кристина, единственная дочь Густава II Адольфа, прославившаяся тем, что посвятила своё правление развитию искусства, поощрению добра и любви, а затем приняла католичество, отреклась от трона в пользу своего кузена – грубого мужлана и солдафона графа Пфальц-Цвайбрюккенского, ставшего королём Карлом Х Густавом, и уехала жить в Италию. Кульминационной точкой в истории этой династии и великодержавия Швеции вообще стало правление Карла ХII, почву для будущих блестящих походов и бесславного конца которого подготовили дедушка Карл Х и отец Карл XI.

Да, Швеция несомненно превращалась в великую державу. Она завоевала всю Прибалтику, активно участвовала в Тридцатилетней войне, выступив там в роли спасительницы протестантского населения, Вестфальский мир 1648 года принёс ей большие территории в германских княжествах, а шведская армия доказала своё право на то, чтобы считаться самой современной и сильной на континенте.