Азбука легенды. Диалоги с Майей Плисецкой

Далее Крючкова сказала следующее: «…я бы продолжила мысль Плисецкой, что люди не просто бывают плохие, но они неисправимы в этих своих устремлениях».

Она права. Как можно исправиться? Я уже говорила, что людей плохих больше, издатели моей первой книжки даже вынесли отрывок об этом на оборот обложки.

Если бы судьба была в Ваших руках, встречи с кем хотели бы Вы избежать в жизни? С кем бы вообще не встретились, если бы судьба позволила?

Такие люди есть, конечно. Но избежать? Не знаю. Это была бы другая жизнь.

Многие высказываются в совершенно ином ключе: несмотря на все пережитое – страдания, доносы и тюрьмы, – жизнь наша состоит в основном из хороших людей. И как же не быть счастливым! Такой слащаво-замечательный итог. И светлый огонь горит в глазах… Меня это удивляет.

Я и не слышала такого ни разу, но я бы тоже удивилась. Ну, что же, так бывает. Человек может быть доволен. Хотя людей плохих все же больше. Они – в подавляющем большинстве. Я по-прежнему так считаю. Если бы их не было, не было бы и войн. Плохо, что мудрых людей очень мало.

Майя Михайловна, Вы вели всегда такую активную жизнь и как танцовщица, и как актриса, и как хореограф, и как педагог, и как художественный руководитель балетных коллективов и международных конкурсов. Сейчас Вы больше предоставлены самой себе. Что приносит Вам сейчас наибольшую радость?

Успехи Щедрина. Он признан, его музыку с удовольствием играют во всем мире. И не только известные исполнители и дирижеры. Его любят оркестранты, молодые и совсем юные исполнители. Музыканты выкладываются, так сказать, на полную катушку. Ну и конечно, соответственно публика реагирует. Я наслаждаюсь тем, что без устали посещаю премьеры его сочинений. А если не премьеры, то исполнение старых сочинений, прочитанных заново. Таких как балет «Конек-Горбунок» в Мариинском театре в Петербурге. В исполнении Валерия Гергиева музыка звучит так, будто балет написан сегодня. Я уверена – время играет на Щедрина.

Ведь даже во сне невозможно было придумать, что его два балета – «Кармен-сюита» и «Анна Каренина», которые не пропускали и запрещали, теперь идут на ура в Мариинке. Невероятно.

А как Вы воспринимали исполнительниц ролей Кармен и Анны?

Я вам лучше расскажу, как отреагировала Беллочка Ахмадулина, сидевшая в первом ряду на «Кармен-сюите», на исполнительницу главной роли: «Любить ее можно, но убивать не за что».

Наверное, артисты знали, что Вы в зале были.

Не только артисты, но и публика. Вы знаете, мне устраивали такие овации, что даже как-то неудобно было. Другие танцевали, а хлопали мне. Я выходила, и их забывали, вот этого делать не надо было, поэтому я делала это минимально. Но не выйти на премьере нельзя было, на второй спектакль я бы не пошла.

Представляете, при такой интенсивности в Питере Щедрин успевал еще и сочинять музыку. У него сейчас очень трудная работа, гораздо труднее, чем можно было себе представить. Он сам перед собой выкладывается, не разрешает ни одной неточности, ни одной приблизительной интонации. Как говорил Гликман, я собираю «какашки» Шостаковича. Имеются в виду неточности в партитуре. А у Щедрина их нет. Ни одной. Вы видели когда-нибудь написанные его рукой ноты?

Не раз. Меня его каллиграфический почерк просто поражает.

Каждая его страница – это и внешне как выверенная картина. Мне кажется, это новое сочинение станет событием. Марта Аргерих – гениальная пианистка. Дай бог, чтобы она была в форме.

Ее просто сравнить не с кем. У нее будто внутри некий атомный реактор.

Три части с оркестром, я верю – это будет нечто невероятное. А тут Гергиев просто требует, чтобы Щедрин написал оперу. Я не понимаю, как это возможно. Это что-то пока немыслимое. Но надо закончить сначала этот Концерт для виолончели и фортепиано с оркестром для Марты Аргерих и Миши Майского. А потом уже думать про заказ Гергиева.