Читаем Азбука моей жизни полностью

Сковорода. Королева кухни, требует бережного ухода. Никогда не скоблите ее внутреннюю поверхность стальными ножами или моющими средствами. Мягкой бумагой удалите жир, вымойте горячей водой и просушите мягкой бумагой. Она станет чистой и гладкой.

Скорпион. Страсть к удовольствиям и черты дьяволизма.

Скофилд, Пол. Я увидела его на сцене в тот момент, когда большинство актеров мурлыкали свои реплики вместо того, чтобы произносить их ясно и членораздельно. Он играл двойную роль в «Кольце вокруг луны» Ж. Ануйя, и я от восторга буквально падала со стула. Его дикция была совершенной. Элегантный, высокий, красивый, он напомнил мне великого американского актера Джона Бэрримора. Благодаря Скофилду я смирилась с тем, что никогда не видела Бэрримора на сцене.

Скрипка. Символ моей разбитой мечты.

Скромность. Некрасивым девушкам легче вести скромную жизнь.

Слабость. Уменьшает силу, как сила может усилить слабость.

Слава. Разве было бы плохо, если бы слава приносила те же преимущества, что и обладание большим состоянием.

Слово (1). Слово может ранить душу и сердце, а поскольку оно не оставляет синяков и разбитых костей, которые нужно заковывать в гипс, то нет и тюремных штрафов для тех, кто ранил вас словом.

Слово (2). Слово влюбленного: «Как ты прекрасна с тех пор, как меня полюбила».

Слово (3). Если влюбленные при первой встрече начинают говорить о любви и чувствах, им лучше остановиться, потому что слова могут разрушить гармонию чувства.

Сложные Процедуры. Мужчины их ненавидят. Если женщина понимает значительность самого маленького чуда, то мужчина от них просто устраняется.

Сметливость. Особый талант, присущий французам и делающий из них удивительных людей. Он состоит в том, чтобы уметь находить выход из любой ситуации и решать неразрешимые на первый взгляд проблемы. Кто в этом преуспевает, тех и называют debrouiller. Это проистекает из практичности французов. Если кто-то оказывается в затруднительном положении, говорят: «Elle se debrouillers».

Смех. Наступает время, когда внезапно осознаешь, вспоминая что-то смешное, что смешным был тот, кто смеялся.

Смущение. Способность ввести кого-то в смущение я отношу к категории плохих манер. В Америке это рассматривается почти как национальный спорт.

Снотворное средство. Съешьте бутерброд с сардинкой и луком. Вам едва хватит времени, чтобы почистить зубы, а потом вас сразу сморит сон.

Сопротивление. Во времена темных лет фашистской оккупации Франции громче всех прозвучал голос Антуана Сент-Экзюпери.

Соблазнить. Каждый, кто был соблазнен, хочет соблазнять сам.

Солнце. Матери и няньки уверены, что последние лучи осеннего солнца, с трудом пробивающие себе путь через бесчисленные ряды многоэтажных домов, обладают для здоровья ребёнка целительной силой. Толкая перед собой коляски, они гоняются за солнцем, не обращая внимания на ветер, и возвращаются домой весьма удовлетворенными.

Сон. Нечто святое.

Сочувствие. Без него жизнь лишена ценности.

Спать в одиночестве. Приводит к плохим последствиям. Спросите у детей, какими покинутыми они себя чувствуют, когда спят одни. Нужно спать с теми, кого любишь, если это возможно. Один заряжает батареи другого, и совсем бесплатно.

Списки наиболее хорошо одетых людей. Американское изобретение для богатых людей, которые могут покупать дорогие вещи и тратить время на примерки, чтобы потом появиться в обществе себе подобных.

Сплетни. Никто не станет их рассказывать, если некому слушать.

Справедливость. Здесь я особенно фанатична. Нужно учить детей быть справедливыми, едва они начинают говорить.

Спрос и предложение. Мой принцип: «Дай то, что отсутствует у других. Позволь им съесть пирожное». Это так просто. Сюда же относится правило: «Если все есть, не давай ничего».

Ссора. Против них должен быть закон.

Станиславский, Константин. В школе Рейнхардта я, естественно сталкивалась с его учением. Хотя методы Станиславского и Рейнхардта различались, цель была одна — достичь первоклассного исполнения. В Америке используется только один пункт из строгой системы Станиславского. А там больше ценится отношение актера к своей роли, нежели ко всему спектаклю в целом.

С подобными представлениями мне пришлось расстаться благодаря М. Рейнхардту. На вступительных экзаменах в его школу я читала «Молитву Гретхен» из «Фауста». Когда я встала с колен и начала отряхивать с юбки пыль, он сказал: «Меня вы не заставили плакать». Тогда я подняла свое залитое слезами личико и прошептала: «Но ведь я плачу, господин режиссер». И тогда он заявил: «Мне все равно, плачете вы или смеетесь. Ваша задача заставить плакать меня, зрителя. Что вы чувствуете сами, меня не интересует. Подведите меня к тому, что вы чувствуете!»

Стравинский, Игорь. «Весна священная» — самая эротичная музыка, которую я знаю.

Страсть. Нежность — это состояние покоя страсти.

Страх. Фатальная капитуляция.

Страх перед сценой. Я не сочувствую актерам, которые дрожат в кулисах. Уж коли избрали актерскую профессию, нужно учиться не выдавать себя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное