Азиатская одиссея

Положив Сибирь к ногам царя, Ермак не только купил прощение всех своих прежних грехов, но и стал первым воеводой Сибири с правами неограниченной власти над этой территорией. Чтобы оценить величину подарка, сделанного царю, достаточно просто сравнить: площадь территории Германии составляет примерно 180 тыс. кв. км, площадь же Сибири около 5 млн. кв. км. Так что «крестовый поход» Ермака оказался чрезвычайно удачным.

В знак своего расположения Иван Грозный послал Ермаку серебряную кольчугу с орлом из чистого золота на груди. Этот драгоценный подарок и стал причиной его смерти. Однажды во время ночлега на берегу Иртыша Ермак с небольшим отрядом казаков был застигнут татарами врасплох. Большинство было убито во сне, и Ермак, оставшись один, отступал, сражаясь, шаг за шагом к берегу Иртыша, ибо одной лишь храбрости было недостаточно при таком неравенстве в силах. Он прыгнул в воду, но тяжелая кольчуга не дала ему плыть и утянула на дно. Но, как Чингис-хан покорил Россию[3], так Ермак отомстил родине непобедимых орд «Правителя Мира», доставив огромное и нескончаемое удовлетворение всем русским патриотам, которые жили и еще будут жить.

Слушая рассказ полковника, я совершенно позабыл о его неподходящей для этой истории наружности. Он был выше среднего роста, при этом очень худ, особенно в талии, непропорционально тонкой по отношению к широким плечам. Волосы были черные, как у южан, с характерным синеватым отливом, типичным для уроженцев Кавказа, резко контрастировавшие с бледным лицом северянина. Вместо одной ноги протез, по кожаному боку которого он прихлопывал и говорил, что может ездить с ним верхом не хуже любого другого. Одно его ухо пало жертвой сабельного удара, а во втором он по казацкому обычаю носил серьгу. И хотя он был чисто русских кровей, в нем всё же отдаленно чувствовались легкие семитские черты. Когда-то он, без сомнения, был элегантен, но сейчас двигался с шаткой неуклюжестью. Женщин он ненавидел горькой ненавистью человека, потерявшего всякую надежду на успех у них. Говорил он взволнованным ироничным тоном и ко всему вокруг относился с желчью и сарказмом.

Примерно за сорок верст до Харбина наш экспресс встретился с другим поездом. В России есть традиция встречать друзей, прибывающих поездом, за одну станцию до назначения и ехать остаток пути с ними. И всё же я был немало удивлен, когда кто-то постучал в дверь нашего купе – и я увидел в дверях брата Александра!

Я потерял на войне двух братьев, но Александр каким-то чудом уцелел за эти три года. Было очень радостно видеть его снова.

– Привет мечтателю! – воскликнул он, и мы расцеловались. – Отец послал меня встретить тебя.

Тут он заметил полковника и отдал ему честь со всей официальностью. Я представил Александра, и он вместе со мной стал уговаривать моего попутчика остановиться у нас во время его пребывания в Харбине.

Мы были так взволнованы встречей и так много говорили, что не заметили, как поезд достиг моста через Сунгари в пригородах Харбина. У нас едва оставалось время собрать вещи, прежде чем поезд ранним вечером вкатился на станцию. Провозившись с багажом, мы последними покинули вагон, а поезд отправился дальше на восток. Такси были разобраны, и нам ничего не оставалось, как взять рикшу. Кули[4] поднимали оглобли, затем устремлялись вперед и бежали один за другим в своей ритмичной манере вверх по холму, отделяющему административный центр города от делового района.

Не имеет значения, насколько европейским может считать себя восточный город и насколько он действительно выглядит таковым; когда опускается вечер, и деловая жизнь стихает, в нем начинает биться пульс Востока. Крики толпы повисают в неподвижной атмосфере вечера. Опускается ночь, улицы кажутся теснее, толпа лучше одетой, а обстановка вокруг необычной и даже фантастической в тусклом свете множества фонарей.

Восточный человек быстро забывает все тяготы дня и наслаждается вечерним досугом. Один едет на осле, сидя на широком и плоском седле, в то время как хозяин животного бежит впереди, другой, побогаче, берет рикшу, сливки же общества гордо катятся в запряженных лошадьми экипажах. Ночь наполняется гудками машин, шоферы такси снова и снова жмут на клаксоны, звучащие как огромные будильники.

Наши рикши достигли вершины пологого холма, и я посмотрел вниз. Огромный разбросанный порт был подсвечен множеством огней, а справа от нас, за железной дорогой мы увидели на темном небе красное зарево. Это был Фуцзядян, где сейчас живет уже около миллиона китайцев. А всего два десятилетия назад Фуцзядян была маленькой деревушкой, населенной горсткой бедных рыбаков! Но пришла железная дорога, и вместе с ней – кули, торговцы, бизнесмены и зазывалы, и Фуцзядян вырос и слился с другой маленькой деревушкой под названием Харбин, чтобы вместе образовать крупнейший мегаполис на Дальнем Востоке с населением в полтора миллиона человек.