Азиатская одиссея

Мы приближались к Даурии, маленькой станции недалеко от границы с Маньчжурией. Мне уже доводилось несколько раз проезжать здесь, но я не обратил на нее ни малейшего внимания, настолько жалким и безнадежно унылым был ее вид. Расположенный на мертвой равнине в окружении небольших песчаных сопок, поселок состоял из нескольких убогих построек, разбросанных по голым холмам. Над всем этим возвышалась маленькая церковь, а центре долины раскинулся военный городок. Казармы городка, построенные из красного кирпича, издали напоминали забрызганную кровью бойню. Здесь была штаб-квартира барона Унгерна.

Наш поезд встречал отряд людей барона. У всех дверей были выставлены караулы, и группы солдат пошли по вагонам. Воцарилась мёртвая тишина, поезд был парализован страхом. Даже паровоз, казалось перестал дышать и замер от ужаса. «Патриоты» были очень вежливы и двигались по составу, проверяя паспорта. Они даже отдавали честь офицерам и принесли извинения моему попутчику и мне за вторжение. Всё происходило дисциплинированно и не соответствовало ожиданиям. Мы ждали нападения бандитов, а столкнулись с изысканным обращением высшего общества.

Единственной необычной вещью, замеченной мной, была небольшая группа гражданских, большей частью спекулянтов, выстроенная на платформе под усиленной охраной. Их строем повели к одному из фортов в долине. Поезд тронулся и набрал полный ход. Через час-другой мы должны были быть в Маньчжурии; там кошмар наконец закончится. Я вернулся на своё место и обратился к попутчику:

– Почему все так много говорят о Даурии? Всё это не очень впечатлило; арестовали несколько спекулянтов, только и всего.

Офицер посмотрел на меня в изумлении, помолчал немного и заговорил с большим сарказмом:

– Ну конечно, это всё враньё про Даурию, и про барона Унгерна тоже! Всего-то арестовали несколько человек, у которых оказались деньги, и забрали всё, что у них было, на нужды армии. И всё это, следует помнить, делается из чисто патриотических соображений. Без какого-либо предварительного дознания этих людей бросят в тюрьму, где у них не будет ни единого шанса на защиту.

Теперь настал мой черед удивиться.

– Что вы имеете в виду? – спросил я в изумлении.

– Ночью люди коменданта Сипайлова явятся в тюрьму, свяжут арестованных, затем уложат их штабелями один на другого в повозки и повезут в сопки. Затем их либо, как выражаются солдаты, «шлёпнут» выстрелом в затылок, либо заколют штыками и зарубят шашками. В Даурии смерть встречают как дорогого друга, пришедшего избавить от непереносимых пыток и ужаса.

– Разве такое возможно…?

– Теперь, в революцию, всё возможно. Атаман Семенов боится барона Унгерна, так как тот единственный обладает реальной военной силой: опираясь на нее, этот авантюрист может править как совершенно независимый правитель. Он окружил себя людьми того же типа, тянущимися к деньгам, жадными до наград, чинов и званий. Очевидно, что они пользуются наступившей в стране анархией для достижения своих личных целей.

Тут я прервал казака, сказав, что, хотя я и не имею оснований не доверять ему, но всё же, возможно, его наблюдения слишком поверхностны. Он отмел мои возражения и продолжил:

– Когда убийца воткнул нож в сердце жертвы, все наблюдения заканчиваются. Незачем больше наблюдать, как он делает это снова и снова, следуя за ним от жертвы к жертве. Я провёл в Чите несколько месяцев и ответственно заявляю вам: эти люди убивают последнюю надежду на возрождение России. Они скомпрометировали имя армейского офицера настолько, что скоро оно станет синонимом убийцы или разбойника. Барон Унгерн – разбойник, у него большой опыт в этом деле. Видели вы эту банду грабителей в Чите? Они же все принимают наркотики: морфий, кокаин, алкоголь. Они пытают коммунистов и других своих пленников, потому что это доставляет им удовольствие, они все рвутся быть палачами. Зверствами они добиваются расположения начальства, получают награды и продвижения по службе. Они используют гауптвахты, полковые конюшни и бронепоезда, как средства политической и личной мести и обогащения.

Я заметил, что в таком случае это должно быть опасно путешествовать через Забайкалье, будучи человеком с деньгами.

– Вы правы, но не более опасно, чем путешествовать, будучи красивой женщиной.

– Но, полковник, я не понимаю, как им всё это сходит с рук. Всё это настолько чудовищно, что трудно представить.

– А кто может остановить их? Вокруг революция, не так ли? Ни одна из сторон не имеет достаточно военной силы, чтобы прийти и вычистить эту грязь отсюда. Но терпение, дорогой капитан, терпение. Придет время, и мы вернемся сюда: вы, я и еще тысячи истинно русских людей, которые смогут победить всю ту нечисть, что пожирает отечество.