Азиатская одиссея

В другой раз я заметил на горизонте странную цепочку из поездов длиной в несколько верст. Они были неестественно неподвижны, и только несколько темных фигур перемещалось вдоль составов. Мы отправили людей выяснить, что произошло. Головной локомотив израсходовал топливо и воду и заблокировал путь. Остальные подошли к нему и, пытаясь сдвинуть огромную массу с места, также остались без горючего; в конце концов все они примерзли к рельсам. Позже я узнал, что сорок пять тысяч мужчин, женщин и детей замерзли насмерть в этих жутких поездах.

Еще отчетливо помню случай с хрупкой женщиной и еще более тщедушной девушкой, тянувшими из последних сил маленькие сани с восседавшим в них здоровым мужчиной. Я уже был готов хлестнуть его плеткой, когда женщина вдруг взмолилась не причинять ему вреда. Это был ее муж с обмороженными ногами. Они пытались доставить его в какое-нибудь обитаемое место среди этой ужасной безлюдной пустыни.

Так мы бежали несколько недель, пока наконец не вырвались из цепких объятий смерти. Тогда мы снизили темп, устраивая отдых каждые два-три дня. Мы продолжали двигаться на восток, лелея надежду, что белые сумели где-то перегруппироваться. Но чуда не случилось. Генералы бросили нас на произвол судьбы, а союзники сплотились вокруг Семенова, забыв, что всего несколько недель назад называли его грабителем и убийцей.

В один из дней мы сделали остановку, чтобы провести ревизию полка, и обнаружили, что наши потери в людях и лошадях были ужасающими. Всего в пятидесяти верстах к северу находился Томск. Он по-прежнему был в руках белых, и командовал там генерал, имя которого я, по счастью, забыл[18].

Он был одним из известных вождей, и бежал так быстро, что в минуту необходимости его никогда уже не было на месте. Было решено пополнить в Томске полк людьми и конским составом, и мне, как полковому адъютанту, поручили это задание, выделив отряд из пятидесяти человек с офицером и двести тысяч рублей. Мне сказали, что генерал будет способствовать выполнению моей миссии и выдаст остаток необходимой суммы. Я отбыл в то же утро – и больше уже никогда не видел свой полк.

Пятьдесят человек, выделенных мне, включали в себя комендантский взвод, в обязанности которого входило производство экзекуций. Командовавший им офицер был известен своей жестокостью, граничащей с садизмом. Он должен был объяснить новобранцам, что такое дисциплина. Во время остановки в первой же деревне он решил преподать урок одному молодому солдату. К его удивлению, я вмешался, и солдата оставили в покое. Тогда я еще не знал, что этот небольшой инцидент спасет наши жизни, так как отряд почувствовал расположение ко мне и не предал своих офицеров в критический момент.

К вечеру второго дня мы достигли деревни Красновка в четырех верстах от Томска. Я решил остаться здесь и отправиться в город утром. Атмосфера в деревне была необычной. Крестьяне казались не просто не напуганными, но недружелюбными и дерзкими. Мне подали чай в грубой грязной кружке, в то время как серебро в открытую стояло на полках. В другое время они не решились бы на такое оскорбление. Уже почти стемнело, когда я принял решение остаться в деревне до утра. Я приказал своим людям быть настороже и следить за оружием и лошадьми ночью.

Вскоре после ужина ко мне в избу пришел староста деревни и нерешительно заговорил вполголоса. Лицо его было очень серьезным. Это был худой, высохший коротышка, говорил он крайне почтительно.

– В городе неладно, ваше благородие. Солдаты ушли два дня назад, и теперь там всем заправляют отряды народной милиции. Покорнейше прошу вас, уходите как можно скорее на восток.

Я не поверил старику, и, взяв с собой двух человек, тут же поскакал в Томск. Город стоял совершенно темным, словно заброшенным. Вскоре, однако, я заметил небольшие группы людей, по три-четыре человека, хорошо вооруженных и в гражданской одежде, жавшихся к стенам домов. Мы повернулись и поскакали обратно в Красновку. Все были уже готовы, и отряд немедленно покинул деревню, отправившись снова в сторону Томска. Мы должны были пройти через весь город, чтобы выйти к главной дороге, так как обогнуть его по глубокому снегу было невозможно.

Отряд ехал через сосновый лес. Ночь была полна ярких, сияющих звезд. Снег скрипел под копытами наших лошадей. Никто не разговаривал, каждый был наедине со своими мыслями. Мы выехали из тихого убежища леса и стали спускаться в длинную долину. Внезапно два человека на изысканных городских санях выскочили из небольшой рощи впереди. Их поджарый сибирский рысак несся с удивительной быстротой. Через мгновение они уже растворились в ночи. Наши выстрелы звучали бессмысленно, как если бы мы пытались остановить привидение.