Азов. За други своя

Пока Красава обнимала Борзяту, облегчённо выдохнул: "Ну, слава Богу. Без потерь среди своих". Обернувшись, окликнул Дароню:

— Что там, сильно Михася поранило?

Отозвалась Дуня:

— Не, через недельку забудет.

Михась Колочко, кривясь от боли, постарался улыбнуться.

Парни шмыгали по настилу. Хватая убитых врагов за руки и за ноги, скидывали вниз. Раненые отправлялись туда же. Валуй парней не осуждал. Сам сделал бы так же. Никто их сюда не звал.

Янычары внизу утаскивали раненых, взвалив их на спины. Помогали им турки, или кто они там, в рваных зипунах, мужики, одним словом. Они опасливо поглядывали наверх, не прекращая таскать побитых. Немецкие лекари в смешных узких, словно дудочки, портках, метались от одного раненого к другому. Казаки не стреляли, хотя иной раз некоторые враги подставлялись под точный выстрел. Им до морковкина заговенья таскать теперь, не перетаскать. Пусть работают. Не хватало ещё трупной вони под стеной.

Постепенно стемнело. По настилу затопали сапоги — и к ним, запыхавшись, приблизился атаман Косой. Увидев Валуя, подскочил близко:

— Как вы тут, побитых много?

— Да вроде нет. — Лукин вдруг понял, что ещё не знает, сколько бойцов ранены и сколько в сотне убитых.

Ему вдруг стало стыдно — атаман, и не ведает:

— Сейчас точно скажу. — Он попытался подняться.

— Да сиди ты, не суетись. — Атаман положил тяжёлую руку на плечо, заставляя снова опуститься. — Потом доложишь, очухивайся покамест, не горит. Выход у тебя скоро.

— Какой выход?

— Сейчас бери сотню и за мной бегом марш — пойдём по темноте на вылазку — турки сейчас растеряны — само то их пощипать. — Он вдруг с сомнением оценил Валуя взглядом. — Сил-то хватит?

Лукин, ловя краем глаза обеспокоенность на лице Марфы, сидя выпрямился:

— Конечно, для такого-то дела!

— Тогда собирайся, как стемнеет, жду у ворот.

Они развернулись одновременно: Иван Косой уходить, а Валуй — собирать товарищей.

Глава 13

Дождались полной темноты. Месяц, поглазев немного на сотворённое человеком смертоубийство в устье великой реки, не вынес страшного зрелища, и половинка золотой чаши, словно отрезанная казачьей саблей, скрылась за проплывающей тучей. Казаки мысленно поблагодарили царицу ночи, им лишний свет сейчас только мешать будет. Наум Васильев замыкал колонну, ему следить, чтобы никто не потерялся и не отстал: в темноте всякое могло случиться. Михаил Татаринов, возглавивший вылазку, последний раз проверил заряженные пистолеты. Осип Петров, провожавший казаков, что-то тихо наговаривал ему. Перед тем как выходить, кто-то из казаков забрался на тумбу у ворот и ещё раз смазал маслом огромные петли. Беззвучно подняли мощный засов, и тяжёлая створка мягко поплыла, открывая проход.

Пять сотен рыскарей, вытянувшись в цепочку, осторожно потянулись в образовавшуюся щель. Три крепких, широченных бойца, Валуй узнал среди них двух братьев — Тимоху и Корнилия Зимовеевых, третьего не разглядел, с натугой подняли мостки из неоструганных плах. Приседая от тяжести, тянулись с ними в ворота, за стену. Там с помощью ещё нескольких казаков задрали мостки кверху. Тимоха упёрся ногами в один край, установленный на попа, второй медленно опустили на верёвке на ту сторону рва. Идти в темноте по разбитым турецким заплотам, накиданным в ямы, азовцы не решились. Можно и покалечиться.

На той стороне за валом сразу разбежались по сторонам. Пригибаясь, а то и вовсе падая на землю. Главное — не скучиваться — врагу толпу разглядеть легче, даже в самой непроглядной темноте. Когда за спиной мостки втянулись обратно, и створка ворот тихонько закрылась, казаки рванули в сторону турецкого лагеря.

Темнота казалась живой. Сотни или даже тысячи тел немцев и чёрных мужиков усеивали землю. Турки утащили только янычар, краснокафтанников под ногами не встречалось. Лучших воинов империи торопились похоронить до заката. К лучшим и после смерти отношение другое. До остальных, которые мясо, руки не дошли. Просто не успели, хотя заметно было, старались, и большая часть турецкого народу легла в землю по обычаю. Сейчас в поле оставались только бедные мусульмане да христиане, в основном латники, немцы. Этих тоже вытаскивают, но не так спешно. Работы у турок тут на пару дней. И то, если казаки позволят. Со стены шрапнелью можно ещё много среди таскателей нащелкать.

Вокруг трупы и трупы. Лишь некоторые ещё дышали. Кто-то слабым голосом окликнул проходящего мимо Власия Тимошина на незнакомом языке, и тот немедля махнул на голос саблей:

— У, немчура. В другой раз не полезешь на казаков.

Валуй, пробегавший по соседству, мысленно похвалил товарища. И снова всё внимание под ноги. Вовремя. Двухсаженная яма выползла внезапно и оттого напугала. Чуть не провалился. По её краям валялись куски тел, что-то скользкое попалось под сапог, и Лукин, догадываясь, что это может быть, поморщился, оттирая подошву.