Азов. За други своя

И снова немцы, а потом и подоспевшие янычары нескончаемым потоком полезли на крепость. Рога лестниц то и дело появлялись над стеной. Не успеешь оттолкнуть одну — тут же взлетала кверху вторая. На край падали зубчатые кошки, с тянущимися за ними волосяными арканами, со скрипом впиваясь в кирпич кладки. За ними глаз да глаз. Казаки пока успевали рубануть верёвку до того, как над ней появится голова врага. Чтобы не пускать дело на самотек, Валуй нашёл глазами Петро Кривоноса, что со своими пластунами: Саввой Баталовым и Гришкой, отстреливались из луков. Выждав момент между выстрелами, крикнул им смотреть за верёвками, да и за лестницами заодно. Понятливо кивнув, казаки закинули луки за спину. Выхватив сабли, разбежались по настилу, высматривая кошки. Бой кипел на всём протяжении стен. Метались с котлами вверх-вниз парни. Вылив кипяток на головы врага и довольно кивнув, убегали обратно. Космята, срезая очередного турка секирой, кричал им вслед:

— Молодцы, землячки, так их в бога душу, мать.

Парни сосредоточенно поднимали большие пальцы, не расщедриваясь на улыбки.

Наверное, станичники где-то всё-таки не усмотрели, или арканов и дробниц взлетело на стены одновременно сотни, но в какой-то момент Валуй понял, что сражение кипит уже вокруг него. Бьётся со здоровым янычаром Борзята, враг отступает, но пока держит удары. Впрочем, уже не держит, а горбится, прижимая обе ладони к паху. С другой стороны спиной к нему отступает от Ко смяты шустро махающий саблей немец. Надо подсобить другу. Удар ножом под панцирь — и враг заваливается на бок. Тут же со стены один за другим, словно из ларца, прыгают пятеро янычар. Губы сжаты до судорог, в глазах остервенелая злоба, а на высоких красных шапках застряли в метелках следы дерьма. Как же от них воняет! Ударили на врагов сразу с двух сторон: Валуй и Космята. Пока сдерживали, откуда ни возьмись, подоспел Пахом. Втроём одолели на раз. А они снова лезут. Да откуда же вас столько?! Снова проскочили мимо парни с котлом в руках, все те же, осколецкие, земляки Космяты, а одного и имя вспомнил — Афоня. Степанков, конечно, обернулся. Хищно скалясь, что-то крикнул оскольча-нам. Те, польщенные вниманием знаменитого бойца, азартно улыбнулись. Но не остановились. Полилась на головы турок смола. "Геройские парни! Ничего не боятся! Вокруг них яростная сеча, а казаки, словно её и не замечают, знай, льют варево на головы поднимающихся врагов. А ещё и лестницы толкают! И снова вниз. Большая польза от них".

Внезапно глаз выхватил взметнувшиеся чёрные знамёна на дальней башне, которую турки называли Кровавой. "Неужели прорвались вороги, не сдюжили наши? Даже рассмотреть как следует янчары не дали — уже наседают вдвоём. "Получите, гады". Одного Валуй рубанул с такой силой, что он, даже не вздрогнув, медленно развалился на две половины. Кровь брызнула, залила глаза. Страх полыхнул в сердце — второй рядом, а казак будто ослеп. Махнул наудачу саблей раз, другой. Никуда не попал. Увернулся? Конец? И вдруг голос, робкий, словно у херувима, долетел:

— Дядя Валуй, вот вытритесь.

"Дядя Валуй? Кого это, меня, что ли?" — сообразил протянуть руку. В неё тут же легла тряпица. Протер залитые глаза, проморгался. Два парня — осколецкие казаки чуть ли не в рот заглядывают, котёл с кипятком рядом паром исходит и второй янычар, скрючившись, бездыханный лежит.

— Вы его, что ли?

— Ага, мы.

— Благодарствую, братцы! За мной должок. А теперь быстро отсель.

Парни торопливо подхватил котёл. Потащили к краю. По соседству перебирались через стену три немца и янычар. Их уже встречал Борзята. "Надо к нему поспешить — не справится". Краем глаза увидел, как полился кипяток на головы турок. Крик животной боли забил слух — враги получили кипяток на затылки. Лукин невольно потряс головою, стряхивая вопль, словно паутину.

"А этот откуда?" Скользнув на пару шагов в сторону, Валуй опустил саблю на лицо турка. А в следующий момент что-то случилось с ушами. Вроде бы недалеко громыхнуло, впрочем, могло и показаться. Но почему-то перестал слышать. Перекошенное лицо брата поворачивалось к нему слишком медленно. Враги на стенах замерли, отвернув головы. Борзята дернулся вперёд, ногой толкая немца в подставленный бок. Он послушно кувыркнулся вниз. Янычара, тоже не успевшего среагировать на удар, добил Валуй и тоже столкнул — и без него пройти негде: трупы грудами под ногами. Поднял глаза — за стеной как-то не по-настоящему, вяло подлетали кверху тела немцев и янычар. Сотни тел. И тут слух так же неожиданно, как пропал, вернулся.

— Вот и подарочек подоспел. — Братья Василёк и Борзята стояли рядом, прижавшись плечами, и одновременно опускали головы, провожая глазами падающих немцев. Тут же Егорка Тепцов, Муратки сын, худующий, но жилистый, вывернулся за стену — чуть не падает.