Азов. За други своя

— Кто такие, — окликнул долговязый дежурный, направляя в их сторону ружьё.

— Аздак, — отозвался Валуй.

— Победа, — ответил постовой, теряя интерес к группе янычар.

В лагере тихо. Турки дрыхнут, завернувшись в какие-то хламиды. Прямо как вчера. Только задача ныне — не резать всех подряд, а тонко сработать. Диверзию, значится, устроить. Понравилось казакам новое слово: теперь когда надо и когда не надо трепят.

Татарский стан от мужиков отделён неглубокой межой. Крымчаки себя с мужиками не ровняли, даже в походе стараясь отделяться. И тут гоняли пленного с плугом. И не лень было? Можно представить, как на них чёрные мужики косились да плевались. А уже янычары, те и вовсе, сказывают, озверели. Давно у них с крымчаками нелюбовь друг к дружке зреет, нынче же и вовсе покусаться готовы. Турки-то с первого дня во всех штурмах на стены лезут. А татары ещё и не воевали толком. Разве что на сабли донцам, что выше по течению дежурят, иной раз попадали. А так, лежат днями, в небо поплёвывая. А как за продуктами, так тут они первые. Вот янычары на вассальников и косятся. Вроде как даже порывались побить татар. Насилу их командиры удержали. Тут нарыв с быка величиной. А чуть добавь — и до ножей дойдёт. Но основе этих выводов и задумали атаманы нонче в татарских рядах покуролесить.

Перебравшись через межу, прилегли отдохнуть да осмотреться.

От Дона тянуло свежестью, она перебивала кислый запах бурдючного жира и потных тел, расползаюшийся вокруг татарского стана. И здесь родной Дон-батюшка помогает. Чем может. Издалека доносилось блеяние. Уже знали, давеча татары ближайшей к мужикам тьмы откуда-то пригнали отару, голов на полтораста. Надо полагать, что в первый же день овечье поголовье значительно сократилось. Что для тысячи голодных ртов полторы сотни овечек! В лучшем случае, если экономить, да с учётом крайней редкости дров-кизяков, дня на два-три. А если ещё и ханы да беки других тысяч попросят поделиться! Или уже попросили? В любом случае, сколько бы там ни осталось, надо угонять. А с учётом плотно расположившихся на ночлег татар дело это непростое.

Небо к середине ночи прояснилось, крупные звёзды высыпали на небосвод, а вот луна где-то заблудилась. Наверное, запоздалая тучка прикрыла.

Впереди, куда хватало слабого звёздного света, топорщились холмики тел. Татары ложились группами, наверное, сотнями, объединёнными в тысячу. Ближайшая тьма начиналась шагах в тридцати. Постовой маячил на дальнем конце видимости, до него саженей пятьдесят. Фигура еле различима, но заметно на месте не стоит. Уплотнение темноты в виде низенького человека медленно заворачивалось к казакам. Видимо, наказ такой. Положено обходить сотню во время дежурства, он и обходит. Вполне разумно. Но это если не учитывать возможности донцов. Было бы желание, пока он там лазает, перерезали половину, как пить дать. Жаль, задание в этот раз другое.

Гришка-пластун, сопящий по правую руку, повернулся к атаману:

— Думаю, обойти с левой стороны. В спину постовому пойдём. Он нас ежели и разглядит, окликать не станет, далеко шибко, народ перебудит.

— На звук пойдём. — Борзята с другой стороны поддержал. — Овечек-то слыхать.

— Так и есть, двигаемся плавно! — Валуй первым чуть замедлился.

Хоть тут и не требовалось, но пластунская наука в кровь въелась — раз уж шевелиться в ночи, так медленно. Глазу лучше видны резкие движения. Казаки повторили за атаманом. Десяток псевдоянычар неспешным шагом двинулся в обход тысячи.

Гришка сразу прицелился в узкий проход, похоже, там межа с соседней тысячей. Сажени две шириной, для людей — дорога, для отары — горная тропа. Как здесь гнать овечек, Валуй пока не представлял. Оставалось надеяться на авось. А как по-другому? Гришка туда не добирался, слишком опасно. Всё на ходу решать придётся. Русское обережное слово и раньше не раз выручало казаков. Мобудь, и нынче не оставит.

Продвигаясь мимо спящих людей, старались шагать бесшумно. Здесь не чёрные мужики, а татары — ребята нервные, особенно в последнее время, когда они с турками разве что не рычат друг на друга, до того накалились отношения. Османы обвиняют вассальников в трусости, мол, боятся на стены безлошадными лезть. Татары в свою очередь напоминают, что такого разговора не было. Договорённость касалась совместного похода на Русь, а здесь, с Азовом, турки грозились самое большее за пару дней сами управиться. Вот пусть и управляются. Но это там, в верхах, разборки на словах заканчивались, здесь же, среди голодных и разочаровавшихся в начальстве татар и турок, гневные перепалки всё чаще переходили в драки. Пока не массовые, пока безоружные. Но до первых сабельных ударов явно оставалось недалеко. Так что, коли заметят раньше времени, до овечек можно и не успеть добраться. Если уж и не порубят, то морды начистят, к бабке не ходи.