Азов. За други своя

Первую сотню сажень прошли, как сабля в незащищенную плоть, стремительно. Просыпающиеся татары, ругаясь, отползали подальше от надвигающихся острых копыт. Вопросы звучали всё чаще. Казаки отвечали как договорились. Татары, устроившись на новом месте, возмущались, обзывали псевдоянычар последними словами, рассчитывая на то, что их больше, и проклятые краснокафтанники не посмеют ответить.

Казаки и не отвечали, не до того было. Упрямые овцы так и норовили завернуть куда-нибудь в сторону от маршрута. Эх, пару собак бы сюда, пастушьих. Да где их взять? Бедные животные, жалобно блея, жались друг к дружке, сбиваясь и мешая.

На второй сотне сажен путь преградила балочка, по обыкновению запруженная нечистотами. Деваться некуда, пришлось казакам сбегать вниз, и на руках перетягивать отару на ту сторону. Валуй тоже хотел спуститься, но Пахом решительно перегородил рукой спуск.

— Сами справимся. Вокруг смотри.

Перечить было глупо, резон в словах Пахома имелся, и Валуй усиленно завертел шеей.

И снова гнали отару. Выжженная степь пылила под ногами, невидимая в темноте гарь забивала ноздри. Казаки чихали, желая друг другу здоровья. И ещё одна балочка на пути. Эта поглубже. И не такая грязная. Большая часть татар осталась в стороне. Здесь попадались небольшие отряды в несколько десятков. Их старались обходить. Но тоже справились, хотя пришлось попыхтеть. Поднимая над собой, переносили овец по одной. Валуя снова оставили наверху, смотреть. Он и заметил сгущающуюся позади полосу. Долго присматривался, пока не догадался: погоня. Кто-то сообразил-таки, что происходит.

Перебравшись на ту сторону последним, Валуй приказал:

— Ходу, янычары мои, ходу.

Говорил по-турецки, вражеские уши наверняка навострены. Недалече посматривали в их сторону несколько проснувшихся татар. Для них и представление.

Отойдя подальше от Дона, завернули в сторону крепости. Тут уже брошенные окопы, к счастью, полузасыпанные, овец гнали прямо через них. Несколько с жалобным блеяньем свалились в траншею. Некогда вытягивать. Да и целы ли? Наверняка ноги переломали. Тащить на себе? Ещё чего не хватало. Полоска преследователей за спиной всё гуще и гуще.

Дальний край неба позади пропитался нежной синевой. На его фоне различались отдельные фигуры врага. Ещё чуть-чуть — и обе стороны различат даже одежду друг друга. Впереди, саженях в двухстах, первый янычарский лагерь. Там уже заметили переполох в степи. Несколько ранних янычар, собравшись в кружок, разглядывали приближающуюся отару.

— Братцы, выручай! Татары отобрать овечек хотят! — Это Космята завопил.

— Не дайте татарам отбить. — Борзята поддержал.

"Ай молодцы". Лагерь янычар проснулся. Забегали посыльные. Рванули навстречу десятка два бойцов, на ходу цепляя сабли к поясам.

Татары тоже близко. Кричат, вопят, кулаками машут. То, что нужно. Ещё чуть-чуть и замученные овечки ворвались в лагерь. Кто-то хлопал по плечу, кто-то спрашивал: "Откуда, браток?"

Обернувшись, Валуй закричал как мог громко:

— Братки, выручайте, не дайте в обиду!

Подействовало. Янычары, выхватывая сабли, собирались встречь татарской толпе. Валуй понял, что казаки следят за ним, ожидая команды. И не стал тянуть:

— Отходим.

Никто и не заметил, как в толкающейся толпе янычар один десяток начал неспешно пятиться в глубь расположения.

Какой-то командир, бегущий к ним, крикнул на бегу:

— Чего там случилось? — Он обратился к Борзяте, заметив его серебристый пояс.

— Татары каких-то овечек требуют вернуть.

— А ты из какой ода?

— Из седьмой.

Неизвестно, удовлетворился командир таким ответом или просто решил, что пока не до них. Там, впереди, происходили более важные события, но он убежал. Позади шумели всё громче. Два выстрела взбудоражили утреннюю свежесть. Казаки, развернувшись, уже не таились. Быстрым шагом, а где и бегом они рванули в сторону развалин ближайшей стены. Редкие янычары, встречающиеся на пути, смотрели на них с недоумением, но останавливать и не думали. Мало ли какие приказы приходится выполнять лучшим турецким воинам.

Когда по истерзанной ядрами и пулями земле потекли первые оранжевые полоски-лучи, азовцы спускались в ров перед крепостью.

Миленький, сбежавший вниз последним, радостно перекрестился:

— Кажись, дома.

Из-за кирпичных развалин показались знакомые казацкие головы. Какое-то время они настороженно рассматривали приближающихся янычар. И вдруг разом широко разулыбались.

Глава 26

Вечером братья Васильевы, промышлявшие на лодке, что ходила под водой, словно по упругой волне, принесли весть о приближающейся турецкой эскадре с припасами. Давеча они сновали меж вражьих кораблей, пытаясь тайно раздобыть зелья, и нечаянно подслушали разговор двух знатных турок, волновавшихся о задерживающейся подмоге. По их расчётам, суда из Османии должны были появиться ещё несколько дней назад.