Бабочка и Хаос (СИ)

Стрела пробила грудь Сатору насквозь, и теперь в ней зияла огромная дыра. Шаман почувствовал дикую боль, словно повреждения затронули не только его тело, но и само пространство и время вокруг. Он пошатнулся, пытаясь найти опору, но таковой рядом не оказалось, и тут же упал на колени, зажимая рану рукой. Пройди стрела чуть левее и попади в сердце, все было бы гораздо хуже. Он чувствовал, что брешь в его защите расползается подобно нефтяному пятну на поверхности океана, и ему следовало как можно скорее что-то предпринять и уйти из опасной зоны.

Такэ Асаи, тем временем, оценил ситуацию. Быстро присев, он схватил горсть пепла из очага и бросил в Годжо. Тот прикрыл лицо рукой, но частицы золы все равно попали в глаза, вызвав неприятное жжение и вынуждая шамана зажмуриться. Следующий выстрел из «Голоса Ветра» последовал незамедлительно, но Сатору каким-то чудом успел уклониться. Противоположная стена дома с грохотом обвалилась, открывая непроглядную черноту ночи. Понимая, что внутри оставаться больше нельзя, он метнулся в сторону проломленной стены и, споткнувшись, выбрался на улицу настолько быстро, насколько ему позволяли силы.

Холодный лесной воздух немного отрезвил его разум, и теперь шаман мог рассуждать более спокойно. Его явно окружали. Всего поблизости было несколько десятков воинов айну, и все они были готовы ринуться в бой по приказу вождя, но тот пока не давал команды. Сатору сделал вывод, что события развивались не так, как им этого хотелось изначально. Вероятнее всего, айну рассчитывали, что его убьет первый же выстрел. Теперь же им приходилось действовать куда более осторожно.

Айну издревле являлись охотниками, и против Сатору избрали свою самую простую и надежную тактику, отработанную веками и отчасти напоминавшую травлю дикого зверя. Здесь, под покровом леса, они чувствовали себя в своей стихии, они знали каждое дерево и каждый камень.

«Как он вообще может двигаться? Тем более с такой раной, - удивленно думал глава айну, - Но медлить нельзя!».

Такэ сложил руки в печать и призвал своих шикигами, служивших ему многие годы. Он подумал о том, что, возможно, делает это последний раз в своей жизни.

Перед Сатору возникли четыре маленьких зверька, напоминавшие куниц. Существа пристально и грозно уставились на него своими маленькими глазками, в глубине которых виднелось слабое красноватое свечение.

«Оборотни-итати… Не думал, что такие еще остались», - подумал Сатору, едва взглянув в их сторону.

Он явно напугал зверьков своим видом, и те, собравшись вместе, стали поочередно запрыгивать на плечи друг другу, образовав столб, чтобы казаться выше и опаснее.

- Что Сугуру пообещал вам? – спросил Сатору, все еще зажимая рану и чувствуя слабость, постепенно сковывавшую тело.

- То, что принадлежит нам по праву. Наши родные земли – острова на севере: Хабомаи, Кунашир и Итуруп. Мы отвоюем их с помощью его силы приручать демонов.

- Неужели? - ответил Годжо, протирая глаза. – Ну и аппетиты же у вас, ребята… Я и правда просчитался… - рассмеялся он. - Не хочу расстраивать, но я очень сильно сомневаюсь, что Сугуру будет помогать Вам в этом деле. Все это лишь спектакль, призванный обдурить вас. Его интересует совсем иное.

- Наши договоренности с ним тебя не касаются, - отрезал старик. - Если ты планировал заключить с нами мир, то тебе не следовало доверять той девушке, что пришла с тобой, - сказал Такэ, подходя ближе.

- Я ни за что не поверю, что она заодно с Сугуру, - выкрикнул в ответ Сатору.

- А я такого и не говорил, - возразил старик. Заметив легкое замешательство на лице шамана, он усмехнулся и продолжил: - Позволь, я расскажу тебе кое-что. Я познакомился с Хироми и ее семьей, довольно давно, когда она была еще совсем ребенком. Это произошло в синтоистском святилище Хоккайдо Дзингу двенадцать лет назад. Я привел своего сына в храм, чтобы помолиться о его здоровье, ведь в детстве он был очень слаб, и к тому же стремительно терял зрение. Ни один врач ни в деревне, ни в городе не мог сказать мне, что с ним происходит. Мы были в отчаянии и боялись, что это очередное проклятие, обрушившееся на нашу семью и народ. И только эта девочка, едва прикоснувшись руками к лицу Сякусяина, сразу же все поняла. Он объяснила мне, что надвигающаяся слепота сына - вовсе не беда, а настоящий дар, благословение, способное дать нам шанс бороться за свое место в этом мире. И Хироми тоже прошла этот путь. Она, как и мы, принадлежала к числу притесняемых. Ее целью всегда было уничтожение элитных кланов – Годжо, Камо и Зенин - угнетателей, диктующих свои порядки в мире шаманов. О них она узнала от своей бабушки, Асахина Иошико. С самого раннего детства она учила Хироми остерегаться этих семей. Жажда власти, гордыня, тщеславие – вот что они олицетворяют для нее. Годжо – это клан одного человека, уничтожив которого, можно было бы забыть о его существовании. Поэтому Хироми и решила начать с тебя. Но, к сожалению, для нее одной это непосильная задача, и она обратилась за помощью ко мне.