Бабочка и Хаос (СИ)

Слова Такэ неприятно удивили Сатору. По крайней мере часть из них была правдой. Цепляясь за воспоминания, он пытался найти опровержение этой страшной догадке, но в голову приходили лишь образы, толкающие его к пропасти.

- У Хироми была куча возможностей меня убить, - наконец сказал он. - Почему же она ими не воспользовалась?

Такэ вздохнул и взглянул на Годжо так, словно тот спросил что-то очевидное.

- А ты сам часто убивал кого-то? Думаешь, это легко? Тем более для кого-то вроде Хироми. Я знаю, что она пыталась это сделать, но ей просто не хватило смелости. Я рад, что она попросила меня об этом. Я не буду колебаться.

- Нет, я не верю тебе, старик…- прошептал Сатору, пытаясь разобраться в своих чувствах. - Я найду Хироми и сам у нее все спрошу.

Тут он заметил, что глаза итати стали светиться ярче, и поднял руку, чтобы стереть навязчивых зверьков с лица земли, но их гипнотическое воздействие оказалось гораздо сильнее, нежели песни паучихи Джёрёгумо.

«Все это время их техника воздействовала на меня…» - догадался Годжо.

Расходящееся волнами красное сияние, окружавшее шикигами, захватило его разум и подчинило себе. В его центре он увидел постепенно обретавший четкие очертания силуэт Хироми. Она смотрела на него холодно и отчужденно. Девушка едва заметно зашевелила губами, говоря ему что-то, но Сатору никак не мог разобрать слов. Он сделал несколько шагов в ее сторону, давшихся ему с трудом, и, наконец, услышал те слова, которые разрушили его надежду на то, что старик врал ему. Хироми сказала:

- Знаешь, сколько людей будет мне благодарно, если я уничтожу тебя и твои распрекрасные глаза? Я говорю не только о кланах Зенин и Камо, но и о многих, многих других, оставшихся в тени из-за вашего высокомерия и жажды власти. Если убью тебя, то стану сильнейшей, верно? Войду в историю и стану кем-то вроде Жанны Д`Арк…

- Нет… этого просто не может быть… - прошептал Сатору, не отрывая глаз от девушки.

- Ты и понятия не имеешь, как тяжело приходится тем шаманам, которые не относятся к вашему зазнавшемуся кругу элиты! Им приходится постоянно убегать, изворачиваться, лгать, становиться наемными убийцами, участвовать в дурацких телешоу с магами и экстрасенсами…

Мозг Годжо Сатору нашел воспоминание, которое запустило цепную реакцию, начав полностью перекраивать его отношение к Хироми и ко всему, что их связывало. Больше не было ничего постоянного. Все рассыпалось у него на глазах.

Каждая улыбка девушки теперь казалась Сатору улыбкой Моны Лизы, значение которой он не мог расшифровать. Каждая фраза — двусмысленной и таящей за собой совсем иной смысл, нежели ему казалось ранее. Могла ли она использовать Маки, чтобы подобраться к клану Зенин? А поездка в школу Киото к Гакуганджи? Сатору знал, что учеником там являлся представитель третьего из сильнейших кланов — Норитоши Камо. Могла ли Хироми узнать про это? Он вспомнил и запертую дверь в мастерскую, куда проход ему был закрыт. И все ее осуждающие взгляды, брошенные вскользь. Ее особенную замкнутость и скрытность, которые он не мог не замечать в последний месяц…

- Ты специально промахнулся, - то ли спрашивал, то ли утверждал Такэ, обращаясь к сыну, только что в спешке подбежавшему к нему. - Да еще и обвалил стену в доме, чтобы он смог выбраться. Объяснись немедленно!

- Отец, это ошибка! Мы не должны его убивать, - сказал Сякусяин, удивившись, как просто и быстро Такэ разгадал его истинные намерения.

- Почему ты передумал? - бесстрастно спросил старик.

- Так говорят мне мои глаза. Я ведь предупреждал тебя раньше, что у того человека, с которым ты заключил сделку, черная душа. Его одолевают злоба и безумие. Но ты не послушал! Твой разум затуманили его речи о возвращении наших исконных земель. Но что, если все это неправда? Что, если это лишь пустые обещания ради убийства Годжо Сатору, который мешает ему добиться господства в мире шаманов?! - пылко проговорил молодой человек.

- Я вижу, что ты веришь в то, что говоришь, Сякусяин. Но пути назад нет, - ответил Такэ, наблюдая за Сатору, которого поглотила техника одурманивания. - Ты должен отбросить сомнения и выстрелить в него, пока он не может двигаться.

Но вместо того, чтобы послушать отца, Сякусяин встал между ним и Годжо.

- Нет, я не стану этого делать! - воскликнул он. - Он не враг нашему народу. Ты должен остановиться, отец!

- Прекрати сейчас же, Сякусяин! В твоих силах изменить историю и избавить наш народ от столетий угнетения. Не будь глупцом. Я знаю, что пошел на предательство и признаю, что это недостойный поступок для воина и тем более вождя. Но иного пути нет. Ни для меня, ни для тебя. Поэтому… ради будущего айну… ты должен это сделать! - воскликнул Такэ и закашлялся.