Бабочка в табакерке (СИ)

— Ах, Лиза! Как здорово, что я тебя здесь встретил, — и он взахлёб принялся пересказывать ей всё, что приключилось с ним с тех пор, как они виделись в последний раз.

Жрица торопливо выставила перед ним тарелки со снедью, налила из большого закопчённого чайника исходящий паром медвяно-ароматный напиток и негромко сказала:

— Извини, Путник, я не знаю, о чём ты говоришь. Меня зовут Озили, и ты явно меня с кем-то перепутал. И вот ещё что — когда ты поешь, пойди лучше погуляй.Нехорошо чужому мужчине разглядывать невесту наперёд жениха. Где-то в парке прохлаждаются два тунеядца — жених и его приятель — надеюсь, с ними ты не умрёшь от скуки.

Парк был хорош своей естественностью. Здесь не было вылизанных газонов и нарочитых своей парадностью клумб. Цветы, деревья, кустарники росли, казалось, там, где им заблагорассудится, составляя причудливые композиции и укромные уголки. В таких уголках неожиданно обнаруживались то скамейка, то декоративный фонтанчик, то маленький яркий цветник посреди зелёной лужайки. В одном таком месте Путник натолкнулся на заросли диких помидоров. В конце концов он, как и говорила Озили, отыскал двух кентавров. Холо в мечтательной тоске играл на флейте, а Таландре валялся посреди измочаленной лужайки задрав кверху все четыре копыта и стенал:

— Ох, Холо! Охохоло! Ты мне всю душу вымотал своей дудкой.Уж лучше бы ты играл на барабанах. А ты как считаешь? — обратился он к Путнику ища поддержки.

— Не знаю. По-моему красиво.

— Красиво, — передразнил Таландре. — Я это «красиво» уже вторые сутки слушаю, и до церемонии ещё целый день! Под барабаны хотя бы можно было танцевать. Я очень надеюсь, что Хильге, вернувшись, найдёт ему какое-нибудь занятие.

Холо, на секунду оторвавшись от инструмента, ехидно заметил:

— Можешь мне поверить, Дина боится отпустить от себя Хильге даже на секунду.

— А по-моему Хильге нет в доме. Во всяком случае я её там не видел.

— Как это не видел. Она что, ещё не вернулась от Давра? — забеспокоился Холо.

— Антер сказала, что Хильге была у него ещё вчера вечером, — Таландре зевнул и завозился устраиваясь по удобнее на травке.

Но Холо не дал другу расслабиться, поскольку впал в буйное волнение и потребовал немедленно отправляться на поиски жрицы, так как без неё могла не состояться свадебная церемония.

Разъезжая на широкой спине кентавра, Путник чувствовал себя этаким паразитом, всё-таки это не лошадь — тварь бессловесная — а существо интеллектуальное. Таландре то и дело отпускал по этому поводу едкие шуточки. Так втроём они обежали полгорода.Заглянув по пути в один из кабачков утолить жажду, они с удивлением узнали, что Хильге убралась отсюда несколько часов назад будучи в изрядном подпитии, что ей было категорически не рекомендовано храмовым уставом. Собрав всю доступную информацию и прихватив встретившуюся им на пути Антер, кентавры устремились в горы. Антер летела впереди над деревьями. Солнце уже перевалило далеко за полдень, когда они добрались до подножия гор. Путника изрядно укачало, он уже сто раз пожалел, что потащился на поиски вместе с кентаврами. Место он узнал сразу — здесь стояла лачуга старика Эльха, который и отправил его в усадьбу, снабдив кое-какими припасами и одолжив свою рубаху. Но теперь тут ничего не было. Может старик был лишь плодом его воображения?

— Не переживай, — ободрила его Антер. — Ты не принадлежишь нашей реальности в полной мере, по сему можешь видеть то, что нам недоступно. А уж Эльх — это вообще отдельная песня.

Тут они увидели на каменном карнизе яркое розовое пятно под цвет заходящего солнца. Хильге спала меж каменных ног Леся свернувшись в клубочек и закрывшись крыльями. Антер моментально вскипела и заорала:

— Какого чёрта! Ты с ума сошла? Мы ищем тебя целый день, Дина чуть не бьётся в истерике. Ты решила испортить девушке свадьбу?

Хильге разлепила веки и злобно ухмыльнулась, она всё ещё была пьяна.

— Свадьбу-свадьбу?! Давр тоже говорил про свадьбу. Старый, полоумный Давр! Ненавижу его! Не буду его слушать! Я нажралась, как свинья-а-а, и-ик, ой. Если бы тебе такое сказали, ты бы тоже нажралась!

Хильге топталась по краю карниза. Она прикладывалась щекой к каменному крупу, ласкала спину меж крыльев, обнимала торс каменного юноши.

— Боженька мой дорогой! Истукан ты каменный. Я должна стать твоей. Слышишь, любезный, ну-ка, поцелуй меня! И выброси свой вонючий лук. Он теперь тебе не нужен, стрелять больше не в кого, все, с кем ты воевал, уже умерли, и-ик, — она потеряла равновесие, взмахнула крыльями и уцепилась за ногу изваяния. — Все бросили тут тебя одного, как зайку, под дождём. Ты с уступа слезть не мог, весь до камешка промок. Несчастненький мой Боженька, я останусь с тобой, чтобы тебе не было так сыро и холодно.

Хильге заплакала и уселась под ногами кентавра, свесив ноги с карниза. Антер подобралась к ней и стала тихонько уговаривать ехать домой.Хильге кивала, размазывая слёзы по щекам, вдруг снова закричала: