Бабы, или Ковидная осень

Тянулось тревожное время, но ничего не происходило – почти каждый божий день здоровая и цветущая (не в пример Нике, загнанной в клетушку съемной квартиры) Нина вывешивала новые фото.

Если верить инсте, карантин она проводила на природе, гуляя то с детьми, то с собакой, то с подругами – двумя унылыми кошелками – в зеленых окрестностях поселка.

И черт побери, в ней было свое очарование!

Особенно на фотке в зарослях сирени, где она лыбится в камеру, обнажая десну…

Дразнящая напрасными желаниями и, как назло, погожая весна, издевательски пялясь на Нику в окно, заставила ее признать неприятную истину – у соперницы была харизма, прощающая ей многие внешние несовершенства.

Болезненное любопытство к будням этой женщины почище хорошего сериала отвлекало Нику от зародившегося вокруг всеобщего безумия: в новостях, в чатах, в той же в инсте все только и говорили, что про коронавирус.

Чуть ли не любое соприкосновение с внешним миром вызывало у Ники раздражение – раздражало буквально все: соседи сверху, в обход закона о карантине продолжавшие шуметь дрелью и делать ремонт; мать, перешедшая работать на удаленку и теперь звонившая каждый день и задававшая одни и те же вопросы о здоровье.

Раздражал стареющий отец со своей гипертонией.

Раздражал английский сайт с заманчивыми ценами, где она по совету знакомой бьюти-блогерши попробовала заказать косметику – из-за пандемии таможня сильно задерживала посылки.

Выбешивали ленивые подписчицы, вместо дельных комментов снисходившие лишь до сердечек и букетиков.

Одна только Галина Фролова из Кишинева исправно строчила приторно-хвалебные комментарии на любое видео или пост.

Алексей, раз в несколько дней звонивший во время утренних пробежек, своими формальными вопросами портил на целый день и без того плохое настроение.

«Ну, ты как?» – явно для проформы спрашивал он. Звонил он всегда около восьми утра, а Ника, в отсутствие работы начавшая страдать бессонницей, засыпала теперь только под утро.

«Дома сижу, как…» – Она пыталась, насколько возможно, смягчить хрипловатый заспанный голос.

«Если тебе что-нибудь нужно, я организую».

«Мне нужно! Все! Моей любимой работы, миллиона подписчиков, работающих кафе и ресторанов, новых платьев, секса, которого ты меня лишил, и прежней легкости жизни!» – каждый раз едва сдерживала она себя, чтобы не выпалить это вслух.

«Спасибо, есть все. Справляюсь», – бодрилась она.

«Ну, ладно. Пиши, если что, – с облегчением в голосе обрывал он не начавшийся толком разговор. – Побегу дальше».

Иногда она ему писала: «Как дела?» – и он через несколько часов, а то и на следующий день отвечал: «Все норм, сижу с семьей в своей деревне».

За весь карантин он даже для вида не попытался изыскать возможность повидаться.

В конце июня клубы открылись.

Клиент шел как после бомбежки – посеревший и зашуганный.

Те, кто успел переболеть, хоть и хвастались антителами, выглядели какими-то обескровленными. Вчерашние многофункционалы, способные за урок не только учиться танцевать, но и между делом решать по телефону деловые вопросы, стали сыпаться на простейших шагах и быстро уставать.

А те, кого вирус обошел стороной, заходили в клуб в натянутых по глаза масках. Особо умиляли мужчины, каких-то полгода назад норовившие, будто случайно, при разучении фигур сальсы или вальса пристроить ладонь «не совсем туда». Теперь, встав на расстоянии, они едва держали ее за руки и после каждой мелодии обрабатывали руки стоявшим на подоконнике антисептиком.

Все разговоры и «дембелей», как называла Ника переболевших, и «проскочивших» сводились к тому же, что и в чатах: кто, как, когда и в какой форме переболел.

Складывалось ощущение, что за полгода у людей не осталось в жизни ничего стоящего, кроме его величества Ковида.

Как только сняли карантин, Алексей улетел с семьей на две недели в Сочи.

Он мог об этом не писать – Нинка, едва разобрав чемоданы, выложила в инсту фотки с пляжа.

Дерзко выпятив бедро, как дура, счастливая, в расшитом стразами безвкусном купальнике она таращилась в объектив. И по фиг ей было на свое хоть и худосочное, но вяловатое, без нужной мышечной массы, немолодое тело.

С десяток кумушек тут же назвали ее «красоткой».

Перемещаясь между клубом и съемной квартирой, Ника, удрученно разглядывая Нинкины почти ежедневные репортажи из Сочи, понимала, что замену постоянному любовнику найти сложно – никто из клиентов клуба, и уж тем более мужиков с улицы, не выказывал желания познакомиться «поближе», будто этот гребанный ковид разом лишил всех самцов естественного влечения к самкам.

С интернет-знакомствами было так же тупиково.

Как только она зарегистрировалась на сайте, ей тут же начали писать, просили рассказать о себе подробней, кое-кто из самых отчаянных даже предлагал встретиться.