Бабы, или Ковидная осень

Здесь умело охотились за состояниями, а она, жалкая вошь, не имея в душе хоть сколько-нибудь похожего на любовь чувства, просто налакалась от безнадеги вина и безо всякой понятной цели напакостила в чужую жизнь.

Лариса Давыдовна бы ее не поняла.

Буквально на днях, находясь в кабинке туалета, Ника случайно подслушала телефонный разговор.

Хозяйка с кем-то обсуждала «неслыханное хамство» каких-то общих знакомых.

Насколько Ника поняла, один из знакомых мужчин перекупил для своей подруги в магазине «Graff» редкое колечко, которое муж Ларисы заранее попросил попридержать до ее именин.

– Нет, ты представляешь! Она специально позвала нас на ужин, чтобы заявиться в нем! – каркала голосом подстреленной вороны Лариса. – Они этим жестом не меня, они Виктора Михайловича опустили ниже плинтуса!

Когда Ника вышла из кабинки, Лариса Давыдовна ее даже не заметила.

В обеденный перерыв, сидя в кафе, Ника, не в силах совладать с не отпускавшей ее гадливой тревогой, написала Алексею на вайбер – с начала их романа они по умолчанию выбрали для общения этот мессенджер.

«Привет!»

Трясущейся рукой добавила улыбающуюся рожицу.

Немедленного ответа ожидаемо не последовало.

Алексей писал ей, когда ему было удобно, впрочем, как и она ему…

Вернувшись в клуб и проведя урок с казавшейся ей до сегодняшнего дня очаровательной возрастной парой, Ника, стрельнув у администраторши ментоловую сигарету, вышла на улицу.

Неумело затягиваясь, она постоянно покашливала, чем вызывала пугливые взгляды прохожих.

С момента отправки сообщения Алексею прошло уже два часа, но ответа так и не было. Напротив сообщения значилась только одна галочка, а сверху почему-то не отображалось время его последнего визита.

Она прошлась по трехдневной давности переписке.

«В Уфе. Прилечу не раньше пятницы».

«Когда встретимся?» – теперь уже ей виделось, что этим простым вопросом она открыто умоляла его приехать и наконец оттрахать ее.

«Пока не знаю. На связи», – а его безобидные слова были пронизаны желанием от нее отвязаться.

Ника полезла в ватсап, куда раньше никогда ему не писала. Время его последнего визита там также не отображалось.

Растоптав каблучком недокуренную сигарету, Ника сделала то, чего еще ни разу не делала – написала ему обычную эсэмэску.

«У тебя все в порядке?».

И тут же начала задыхаться – то ли от напрасно выкуренной сигареты, то ли от собственной жестокости.

«Конечно, там не все в порядке! Нинка же чем-то заболела, да еще и мое вчерашнее бредовое послание прочла!

Но почему же от них до сих пор нет никакой реакции?!»

Следующий урок она провела на автомате и чуть было не сорвалась на своего великовозрастного ученика Руслана – он безостановочно рассказывал про каких-то знакомых, переболевших ковидом в тяжелой форме, вздыхал, теребил на лице маску и косолапил в вальсе пуще, чем всегда.

«Суки… суки… – негодовала Ника. – Значит, просто решили сделать вид, что меня нет?! Не существует?! Нинка эта, конечно, еще вчера в ночи устроила муженьку головомойку, вот он и зассал. И как-то выкрутился. Как выкрутился когда-то отец, когда подъездный доброжелатель подкинул в наш ящик письмо, в котором рассказал, что пока мы с матерью отдыхали в Турции, наш незаменимый в министерстве папаша-чиновник водил в дом молодую любовницу».

Внезапно всплывшее в памяти слово «доброжелатель» отразилось в ее теле заряженным яростью импульсом.

Она впервые за урок улыбнулась своему очкастому, седеющему ученику:

– Полно вам про ковид… Перед вами пара была, из Зимбабве вернулись. Они говорят, там про него даже на слышали… Жизнь продолжается!

– А вечеринки-то возобновятся? У нас? – в его близко посаженных, за толстыми стеклами очков в дорогой оправе глазах промелькнула какая-то глупая, детская радость.

– Разумеется.

Ника посмотрела на настенные часы.

– На сегодня, к сожалению, все… – с наигранной жалостью в голосе пропела она. – Жду вас, как обычно, в понедельник. Кстати, у нас приятное новшество – наконец можно оплачивать уроки блоками. Если за месяц вперед, получается выгодно.

– Вы… это… – шепча ей в подбородок, топтался на месте невысокий Руслан. – Хорошей травки покурить не хотите? – неожиданно огорошил он. – У меня есть, в машине.

– Вы это серьезно?! – не зная, что ответить, нервно расхохоталась Ника.

– Вполне. Отвлечься, знаете ли, помогает… У меня опухоль в голове, – спокойным тоном прибавил он. – Думал, ковид на ногах перенес, лег на обследование, и вот, обнаружили…

Всю дорогу до дома – в метро и маршрутке – Нике, никогда раннее не употреблявшей наркотиков, было по-идиотски весело.

Вспоминая Руслана – затягивавшегося в кулак и даже из окна своего здоровенного, как танк, джипа, озиравшегося по сторонам, от переполнявшей к нему жалости ей хотелось не плакать, а хохотать. Былой вялой похоти, в течение двух лет постоянно проскальзывавшей на их уроках, в нем уже не было, вероятно, смыла болезнь. Теперь в нем было отчаяние человека, которому терять нечего, однако привычка женатого человека скрывать свои пороки оказалась сильнее.

Ника с вызовом глядела по сторонам.