Баффетт. Биография самого известного инвестора в мире

В 1971 году Баффетт позвонил Чарльзу Питерсу, владельцу Washington Monthly, и попросил познакомить его с владелицей Washington Post Кэтрин Грэм. Баффетт сказал, что они с Мангером купили пакет акций New Yorker и хотят приобрести весь журнал[468]. Им нужен партнер для покупки, и они решили, что Washington Post может быть подходящим выбором.

Уоррен никогда не участвовал в публичных размещениях, которые, по его мнению, сопровождались чрезмерным ажиотажем[469]. Поэтому он пока не планировал покупать акции Post. Питерс, однако, организовал встречу, и Баффетт с Мангером полетели в Вашингтон, чтобы встретиться с Кей Грэм в штаб-квартире Washington Post.

Когда Грэм 8 лет назад возглавила газету, ей было 46, она была вдовой с четырьмя детьми и никогда до того не занималась бизнесом. Теперь же она собиралась взять на себя управление публичной компанией под неусыпным вниманием инвесторов и конкурентов.

«Мы с Чарли пообщались с ней очень коротко, в течение 20 минут. Я понятия не имел, какая она. Мне в голову не приходила мысль, что она боится собственного бизнеса. В тот день был жуткий дождь, и мы пришли на встречу как две мокрые крысы. Ну, а как мы одеваемся, вы знаете», – вспоминает Баффетт.

В то время Грэм не интересовала продажа New Yorker, и ничто в этой встрече не указывало на то, что они с Уорреном однажды станут большими друзьями. Баффетт не произвел на нее никакого впечатления. В свою очередь, он также не счел Грэм особенно привлекательной. Она была красива, но ей не хватало мягкости и заботы, какие были у его идеала, Дейзи Мэй. Кроме того, они происходили из разных миров. Кэтрин Грэм родилась перед самым началом десятилетия «ревущих двадцатых». Она была дочерью богатого отца, инвестора и владельца Post Юджина Мейера, и самовлюбленной матери Агнес. За еврея Агнес вышла из-за его денег, по крайней мере, отчасти. Увлеченная китайским искусством, музыкой и литературой, к мужу и пятерым детям она была равнодушна. Семья Грэмов в разное время жила либо в особняке в Маунт-Киско, либо в огромной, на весь этаж, квартире на Пятой авеню в Нью-Йорке, либо в большом темном викторианском доме красного кирпича в Вашингтоне. Детство Кэтрин провела в поместье Маунт-Киско, которое семья называла фермой. В имении были все символы статуса эпохи: крытый бассейн, боулинг, теннисные корты, большой орган. Отдых Кей был невероятным: однажды они посетили в Германии самого Альберта Эйнштейна.

Но, чтобы увидеть собственную мать, дети должны были назначать встречу заранее. Еду они заглатывали, не жуя, потому что первой блюда подавали Агнес, и пока слуги ходили вокруг длинного стола, обслуживая остальных, она уже заканчивала есть и велела забирать тарелки. По собственному признанию, своих детей она не любила. Кей выращивали, как гибридную орхидею: содержали в избыточной роскоши, подвергая при этом жестокой критике, а в остальном практически игнорировали. Однако к тому времени, когда она поступила в школу Мадейра в Вашингтоне, Кэтрин каким-то образом научилась завоевывать популярность. Ее избрали старостой класса, что было удивительно, поскольку она была наполовину еврейкой.

У матери Кей научилась мелочности и боязни быть обманутой. Она цеплялась за вещи и была уверена, что люди пытаются ее использовать. У нее также была склонность к властности[470]. Однако другие видели в ней наивность, искренность, щедрость и открытость, которые она сама, казалось, не могла признать.

Отец был для Кэтрин ближе, чем мать. Он был неуклюжим и замкнутым и поддерживал дочь. От Юджина Мейера ей досталась страсть к мелочной бережливости: она всегда выключала свет и никогда ничего не тратила понапрасну. Позже умение экономить, а также огромные вливания времени, денег и энергии сыграли решающую роль в поддержании жизни слабеющей Washington Post. Когда Кей росла, газета занимала в Вашингтоне пятое место, значительно отставая от доминирующей Washington Evening Star[471]. В 1942 году Мейер начал подумывать об отставке. Газета легла на плечи Кей и ее мужа, Филипа Грэма. Кей была по уши влюблена в Фила и настолько убеждена в собственной ничтожности, что приняла как должное решение отца продать Филу почти две трети акций Post, что дало ему абсолютный контроль над изданием. Мейер сделал это потому, что, по его словам, ни один мужчина не должен работать на свою жену. Кей получила оставшуюся часть[472].

Когда Фил Грэм принял руководство, дела шли плохо. Редакция и отдел распространения занимались игрой на скачках и выпивкой.

Фил Грэм привел газету в порядок, снабдил ее индивидуальностью, активно освещая политические события, а колонка редактора зазвучала отчетливо либеральным голосом. Грэм купил журнал Newsweek и несколько телевизионных станций, проявив себя как блестящий медиа-руководитель. Но со временем в нем стали брать верх пьянство, вспыльчивость, эмоциональная неуравновешенность и саркастическая насмешливость, которые особенно разрушительно сказывались на Кэтрин.