Багрянец

Забавы на природе производили неприятное, зловещее впечатление, и причиной тому был не только возраст фото. Все веселые люди в поле прятали лица за причудливыми масками с мордами и рогами, из-под которых выбивались пряди волос, и Стиву эти маски совсем не нравились.

У входа в кухню висела, чуть покосившись, цветная фотография: что за представление, черт побери, на ней запечетлели? Дюжина голых людей в красной раскраске и собачьих масках собралась вокруг барана, рога которого венчали дикие цветы. На по-английски бледных плечах шатко сидели собачьи головы, из пастей которых выглядывали красные лица. Десять женщин, двое мужчин.

Очевидно, Тони любил окружать себя голыми девицами, особенно в боевой раскраске, как у диких племен. Эта практика не прекратилась и по сей день, с поправкой на возраст дам, судя по иссохшей старушке в том кресле.

«Твою же мать».

Следующей на стене эпизодов из постыдного прошлого оказалась процессия при факелах где-то под землей – может быть, в пещере. Звериные морды, неприкрытые члены, обнаженные упругие груди, пивные животы, черные волосы на теле – и все это под слоем красной краски. Все эти люди шли мимо каменной стены с рисунками, похожими на изображения из Большой палаты в пещерах Брикбера. «Где это сняли? И когда?»

Стив сделал снимки фотографий.

На пороге коридора он остановился, проверяя, чисто ли на горизонте. В листве шумел ветер, вдали ритмично поскрипывали, затихая, колеса инвалидного кресла.

Стив сделал шаг наружу.

Собак не было.

Но что это? Толчки? Подземные толчки? Внизу – под ногами Стива, под домом, под землей – что-то загудело.

И тут же прекратилось.

Пригнувшись, Стив перебежал на садовую тропу и посмотрел на дорогу.

«Быть не может». Посреди частной дороги разворачивалось некое действо, и Стив, подняв камеру, увеличил изображение. Под определенным углом сзади можно было разглядеть бородатого незнакомца с конским хвостом – его тело теперь тоже покрывала красная краска, от тощей шеи до костлявых ступней. Незнакомец медленно, с нарочитой торжественностью шагал, толкая перед собой инвалидное кресло со старухой, абсурдно контрастирующей с прямо-таки царственной манерой бородача.

Старуху заслоняли руки и спина другого мужчины, однако Стив все равно разглядел, что на голове у нее – громоздкая волосатая маска. Она повернула голову, будто пытаясь взглянуть назад, на Стива, и тот увидел страшную черную морду с реалистичными желтыми клыками. «Будто волк с утренника. Но детям его не покажешь – слишком страшно».

«Чтобы поприветствовать красноту, мне нужно лицо», – сказала она, пока Стив прятался.

«Поприветствовать кого? Красных психов в сарае? „Детей“?»

Стив попятился, и земля под его ногами снова загудела, будто великан ворочался без сна в своей холодной берлоге.

Он высунул голову – странная пара двигалась к сараю, словно неожиданное землетрясение их совершенно не беспокоило.

Теперь вход в сарай горел красным, напоминая издалека внутренности печи. Незнакомец и старуха в сумерках направлялись через заросшую ферму к этой пасти, пылавшей тем же красным, что и их тела.

«Твою ж мать».

Опустившись на колени, Стив запечатлел жидкие серые сумерки и мрак, освещенный пламенем, – позже он все это увеличит. Дверь сейчас была хорошо освещена, так что он собирался подойти чуть поближе, сделать пару фото сарая, а потом бежать. Оттуда недалеко до загона для пони, а через него сбежать нетрудно. Сегодня удача оказалась на его стороне – эти красные психи так погрузились в свою фигню, что Стив будто стал для них невидимым.

Решение остаться только укрепилось, когда его нос учуял знакомый запах – каннабис. Южный ветерок нес к жилому дому ароматы травы: гашиш, марихуана – взрывная смесь с нотками цитруса заполнила всю ферму своим невероятно сильным и едким запахом. Основательно же они там укуривались – если Стив чуял травку с такого расстояния, страшно представить, как воняет в сарае. Красные будто решили прокурить в здании весь воздух. Версия о наркоферме снова вернулась в список гипотез.

«Тони, старый ты извращенец».

Незнакомец со старухой в кресле исчезли в сарае, и земля, словно приветствуя этих двоих, снова загудела, когда они пересекли порог. Стив чувствовал дрожь через подошвы ботинок.

Он пробежал вдоль дороги, пригибаясь, будто военный репортер на поле боя, остановился у загона для пони, присел и, увеличив дверной проем, щелкнул еще пару раз. В кровавом свете никого из людей в сарае было не различить, но, судя по тонким, будто палочки, теням на стенах внутри, красные плясали.

Переключив камеру на видеозапись, Стив подкрался еще ближе и тут заметил кое-что новое: у этого сюрреалистичного вечера сменился саундтрек.

Сначала Стив решил, что слышит ветер, но душистый воздух шевелил только легкий бриз. Нет, это был не ветер, а мелодия – точнее, последовательность нот, исходящих из духового инструмента где-то в сарае.

«Новое музыкальное направление, Тони?»