Багровый берег

– Половина двенадцатого ночи, – сказал он скорее себе, чем Констанс. – Ветер должен был дуть с той стороны. – Он посмотрел на северо-восток, где стоял маяк. – И света в маяке не было.

Пендергаст взял навигатор и странное устройство и направился на юго-запад, двигаясь по касательной к береговой линии. Констанс пошла следом, время от времени останавливаясь вместе с ним, когда он сверялся с навигатором. Пендергаст встал в точке между маяком и коварной линией неровных камней, уходившей в море.

– Костер должен был гореть далеко на берегу и на возвышении, возможно на вершине дюны, – пробормотал специальный агент. – Он был невелик, чтобы создавать важную для них иллюзию отдаленности. Но он должен был разгореться ярко и жарко.

Пендергаст снова принялся ходить туда-сюда, то и дело сверяясь с навигатором. Сняв зюйдвестку и сунув ее в карман плаща, он поднял непонятный прибор и принялся наводить его в разных направлениях, заглядывая в него, как топограф заглядывает в объектив теодолита.

– Что это? – спросила Констанс.

– Лазерный дальномер.

Пендергаст произвел несколько замеров, сравнивая их с показаниями навигатора. После каждого измерения он перемещался на новое место. Каждое последующее перемещение было короче предыдущего.

– Здесь, – сказал он.

– Что «здесь»? – спросила Констанс, слегка раздраженная загадочностью Пендергаста.

– Здесь идеальное место для размещения костра. – Он кивнул на юг, в сторону ряда похожих на клыки камней, окруженных бурунами. – Этот риф называется Костедробильные камни. Обрати внимание, что наше местоположение находится на одной линии с Эксмутским маяком, но таким образом, что эти Костедробильные камни размещаются между маяком и проходящим мимо судном. Судно, которое следует южным курсом и из-за шторма держится поближе к берегу, использует маяк Эксмута как ориентир, направляющий его вокруг северного берега Кейп-Энн. Если сдвинуть огонь на милю к югу, судно, ориентируясь по ложному свету, должно напороться прямо на эти камни, которых в бурную ночь не видно.

Констанс огляделась. Они стояли на галечном пляже, усеянном маленькими ровными голышами. Пляж тянулся в обе стороны – на север и на юг.

Пендергаст продолжил:

– Во время шторма при высоком приливе и северо-восточном ветре обломки должно было расшвырять вокруг нас.

– Так где же они? Вернее, где они были? По сообщениям тех лет, никаких обломков так и не нашли. Корабль длиной в триста футов не мог исчезнуть бесследно.

Пендергаст, прищурившись, смотрел в сторону камней, ветер играл упавшей ему на лоб прядью светлых волос. Если он и испытывал разочарование, то не подавал виду. Наконец он повернулся и посмотрел на север.

Что-то в его позе и выражении лица насторожило Констанс.

– Что там? – спросила она.

– Я хочу, чтобы ты медленно повернулась – как бы невзначай, чтобы не привлечь к себе внимания и не вызвать подозрения, – и посмотрела на вершины дюн на севере, в направлении Эксмута.

Констанс провела рукой по волосам, лениво потянулась и повернулась. Но не увидела ничего – только голую череду дюн, покрытую тонким слоем морской травы, трепещущей на ветру.

– Я ничего не вижу, – сказала она.

– Там был человек, – помолчав, произнес Пендергаст. – Темная фигура. Когда ты повернулась, он исчез за дюнами.

– Пойдем посмотрим?

– Когда мы туда доберемся, он наверняка будет уже далеко.

– Почему тебя это взволновало? Мы видели и других людей на этом берегу.

Пендергаст продолжал молча смотреть на север с обеспокоенным выражением лица. Потом он тряхнул головой, словно отбрасывая мысли, которые вертелись у него в голове.

– Констанс, – сказал он вполголоса, – я хочу попросить тебя сделать кое-что.

– Хорошо, если только не надо будет плавать.

– Ты не возражаешь, если мы побудем здесь какое-то время?

– Не возражаю. А зачем?

– Я собираюсь провести сеанс медитации чонгг ран.

– Здесь?

– Да, здесь. Я буду тебе признателен, если ты проследишь, чтобы мне никто не помешал. За одним исключением: если та фигура, любая фигура, снова не появится на дюне.

Констанс помедлила всего секунду:

– Хорошо.

– Спасибо.

Пендергаст снова огляделся вокруг, охватывая своим ясным внимательным взглядом мельчайшие детали и запоминая их. Он опустился на колени. Потом, откинув в сторону несколько камешков и сделав в песке небольшое углубление для головы, лег на спину. Подтянул ремень своего непромокаемого плаща, вытащил из кармана зюйдвестку, сунул себе под голову вместо подушки. Сложил руки на груди, как покойник, и закрыл глаза.

Несколько долгих мгновений Констанс смотрела на него. Потом огляделась, заметила большую корягу, прибитую к берегу и торчащую из песка футах в десяти, подошла к ней и села, выпрямив спину. Берег был совершенно пустым, но, если бы тут еще оставался некий наблюдатель, прячущийся неподалеку, что-то в манере Констанс, возможно, навело бы его на мысль, что он видит львицу, наблюдающую за своим прайдом. Она застыла так же неподвижно, как и Пендергаст: две замершие фигуры на фоне темного низкого неба.

31