Багровый берег

Потом я прочел морской контракт, заключенный между леди Харвелл и неким Уорринером А. Либби, патентованным морским капитаном. Судя по статьям контракта, Либби назначался капитаном лондонского и бристольского парохода «Пембрукский замок» и по поручению леди Харвелл должен был «как можно скорее доставить очень ценный и необычный груз» в Бостон. В контракте содержалось несколько конкретных подтверждений, связанных с «двадцать одним драгоценным камнем, перечисленным в приложенном страховом документе». Либби должен был доставить драгоценные камни в кожаном кошельке, который будет прочно прошит и прикреплен к ремню. Этот ремень должен был находиться на его персоне постоянно, даже во время сна. Либби запрещалось открывать кошелек или каким-либо иным способом воздействовать на него и его содержимое. По прибытию в Бостон он должен был немедленно передать ремень и прикрепленный к нему кошелек Оливеру Уэстлейку, эсквайру, из адвокатской конторы «Уэстлейк энд Херви» на Бикон-стрит.

«Очень ценный и необычный груз». Если это то, о чем я думаю, то документ может пролить свет на обнаруженный мною неясный эпизод из жизни леди Харвелл, – эпизод, завершившийся получением ею довольно крупной суммы страховки от «Ллойда». И еще он прольет свет на давнюю морскую тайну, связанную с леди Элизабет и потерей драгоценных камней «Гордость Африки». Я знал, что моя первостепенная задача состоит в том, чтобы убедить оставшихся членов семьи дать мне побольше времени для изучения этих бумаг, хотя в качестве меры предосторожности я на всякий случай сфотографировал их на камеру моего телефона в свете вспышки. Моя следующая задача будет носить более пространный характер и, видимо, включит в себя путешествие с пыльного чердака на берег Северной Америки в поисках места упокоения парохода «Пембрукский замок».

29

Лейк поднялся по последнему узкому пролету винтовой лестницы и, тяжело дыша, отошел в сторону, пропуская остальных. Обычно вершина маяка была его излюбленным местом: вид из кругового окна открывался примечательный, к тому же здесь ему было гарантировано столь желанное одиночество. Но сегодня вид был испорчен грязно-серым, с набухшими облаками небом. А в присутствии еще трех человек от одиночества оставалось одно воспоминание.

Он посмотрел на своих спутников: Кэрол, Констанс, как всегда отстраненную и элегантную, и Пендергаста. На агенте ФБР было черное кашемировое пальто, которое еще сильнее оттеняло его алебастровую кожу.

Лейк неловко пошевелился. Вопреки самому себе, он не мог избавиться от легкого возмущения, оставшегося у него после недавнего разговора с Пендергастом.

– Я полагаю, вы попросили нас об этом не для того, чтобы насладиться видом, – сказал он.

– Ваше предположение верно, – ответил Пендергаст своим шелковым, как бурбон с молоком, голосом. – Я бы хотел довести до вашего сведения статус нашего расследования.

– Значит, вы пересмотрели свое решение, – сказал Лейк. – И готовы держать меня в курсе.

– Дело в том, что мы подошли к той точке в этом деле, где будет разумным поделиться нашими открытиями.

Что-то в голосе Пендергаста заставило Лейка проглотить ответ, который так и просился на язык.