Багровый закат

– Это их дурацкий Бог велел им плевать на нас! – последовал ответ Курция. – Видишь ли, Плиний, жрать жертвенное мясо положено только обрезанным! Мы же должны охранять их псарню! – и он отправил крупный плевок в сторону Храма.

Шифра увидела, как не стерпев оскорбления, на солдат бросились принимавшие участие в трапезе мужчин, среди них Давид, Ноах, а также её дочь Ривка.

В свою очередь солдатам пришли на помощь их товарищи. Зазвенели мечи. Кровь брызнула на праздничные скатерти. Раздались стоны раненых и затоптанных, опустились на землю бездыханные тела убитых.

Вскоре наметился перевес сил в пользу молившихся и римляне, отбиваясь мечами и прикрываясь щитами, отступили к большому отряду легионеров, стоявшему у стены Храма.

Возмущение нарастало. Появились ораторы, проклинавшие легионеров, римские власти, досталось и лично прокуратору Куману.

За стеной щитов, где укрылись сражавшиеся легионеры, виднелся золоченый паланкин наместника Кумана. Его Высочество лично прибыл из своего роскошного кесарийского дворца в Иерусалим специально к празднику Песах. Он пожелал понаблюдать за происходящим в Святом городе.

Рядом стояли четыре рослых раба, готовые в любой момент поднять свою драгоценную ношу и мгновенно ретироваться подальше от взбунтовавшейся площади.

С первых же дней своего прибытия в Иудею Куман обнаружил, что во вверенной ему провинции оказалось множество признаков нарастающей смуты. Однако пока в Иерусалиме было сравнительно спокойно, прикидывал Куман, он сможет выдержать двухлетний срок пребывания в Иудее, чтобы затем получить новое назначение в самом Риме.

Куман знал, что все другие города Иудеи, равнялись по Иерусалиму. И его метод правления себя оправдывал.

Если обострялось недовольство отдельных групп жителей провинции, он натравлял греков на иудеев и когда проливалось достаточно иудейской крови, он приказывал навести порядок. Разъединял сталкивавшихся.

В следующий раз бунтовали иудеи – страдали греки. Он выбирал удобный момент и становился на сторону греков.

В Иерусалиме все было значительно сложнее и опаснее. По улицам бродило множество подозрительных людей и явных провокаторов. Они призывали к бунту против Рима. Казни мало помогали.

Кроме этих самозванцев было множество политических и религиозных ораторов, будоражащих людей. И Куман внимательно следил, чтобы ни одному из них не удалось объединить вокруг себя значительное количество людей.

На этот раз он оказался невольным очевидцем события несколько иного характера. Перебранку с иудеями затеяли его солдаты.

В общем и целом – это было нормально, однако, когда иудеи после резких солдатских выкриков бросились на них, начали проклинать римские власти и лично его прокуратора Кумана, он с удовольствием приказал центурии разогнать толпу. Стоявшие без дела легионеры, с охотой принялись выполнять приказ. Их возмутили агрессивные действия толпы, убившей и ранившей их товарищей.

Грозно выставив перед собой копья, шеренги легионеров двинулись на плотную стену взбунтовавшихся.

Удобно устроившись в роскошном паланкине, Куман велел поднять его и сверху наблюдал за паническим метанием людей. С его лица не сходила презрительная улыбка.

…Это было ужасно, вспоминает Шифра, поднялась паника. Люди пытались бежать, но из-за большого количества молящихся бежать было некуда. Солдаты продолжали теснить толпу к стенам крепости. Раздались крики раненых, многие были затоптаны. Затем произошло событие еще более страшное!

На тела убитых и раненых взобрался все тот же Курций. Он поднял высоко над головой развернувшийся свиток Торы. Люди замерли.

Перед притихшей в ужасе огромной толпой Курций изорвал в клочья Святое Писание и к остаткам поднес зажженный факел.

Ошеломленная толпа оцепенела. Назрел страшный, неминуемый взрыв. Шифра видела, как мужчины группировались вокруг своих наставников. В руках у многих оказалась оружие. К месту происшествия начали пробиваться неизвестно откуда появившиеся вооруженные отряды иудеев.

Тем не менее, неумолимое движение легионеров продолжалось в их сторону. Вторая шеренга подняла копья, готовые к броску в самую гущу толпы. Однако, вопреки смертельной опасности, лавина разъяренных людей медленно приближалась к своей гибели.

В уплотнившейся человеческой массе Шифра различала сикариев, обнаживших тонкие длинные кинжалы. У прибывших из Галилеи оказались готовы к бою дротики, метатели камней зарядили пращи. Рядом с ними двигались красильщики тканей из Лахиша. Многих из них она встречала здесь не раз. Все они были вооружены. Вдруг среди людей, идущих на столкновение с легионерами она увидела дочь Ривку и сына кузнеца Шмуэля – Ноаха.

Шифра почувствовала, как её захлестнула волна ужаса. Она вцепилась в руку Бен-Цура, как в спасательный круг.

– Сделай же что-то-о-о!!

– Успокойся, – тихо, почти ласково, сказал он, – всё обойдется. Никто не готов к этой войне.