Багровый закат

– Здесь пять пальцев и каждый тянет в свою сторону? Между ними может проползти любая змея! К тому же пальцы слабы, их легко переломать – один за другим, один за другим. Но если их соединить? – и он снова сжал пальцы в жилистый кулак. – Это уже сила! Для нас нет ничего важнее, чем единство! Вместе мы непобедимы! Всевышний с нами, а не с Римом!

Он повернулся к Бен-Цуру, сказал:

– Продолжай!

– Охраняя границы империи, в районе прилегающем к Иудее, мы, воины-иудеи, будем охранять также свои собственные границы, свои дома! – как можно убедительнее произнес Бен-Цур.

Это будет наш Иудейский корпус! И я сделаю все, чтобы он был обучен военному делу наилучшим образом, хорошо вооружен и мог бы дать отпор любому врагу.

Последнее Бен-Цур подчеркнул интонацией. – Это так же верно, как верно и то, что охрана границ Империи – дело самой империи, создавшей эти границы…

Бен-Цур чувствовал, что теряет убедительность, что все уже кем-то решено. И его охватило такое же чувство безысходности, как когда-то в далекой молодости, когда он докладывал штабным вельможам Лисия свой план разгрома Парфии.

– От кого охранять?! И какой нам от этого навар?! – зло вопрошал Тарфон. И сам же отвечал:

– Чтобы нас не могли грабить другие завоеватели! Но римлянам грабить разрешено – ведь они уже завоевали Иудею. Теперь римляне решили защищать границы своей империи руками захваченных иудеев… Получается совсем неплохо! – иронизировал Тарфон. – Срочно нужны наемники из среды порабощенных иудеев, чтобы защищать… кого? Своих же поработителей!!

Хохот и негодующие крики нарушили тишину площади. Люди спорили, ругались, толкали друг друга. В ход пошли кулаки.

В этой суматохе к Бен-Цуру продвинулись несколько незнакомых мужчин. Их предельно простая крестьянская одежда свидетельствовала, что они из канаим , ревнителей веры или как их называли – зелоты . Он знал, что они относятся к нему враждебно. Группу возглавлял коренастый мужчина, среднего роста. Он не спеша подошел к Бен-Цуру, руки его были спрятаны за свисавшими складками хламиды. Спросил:

– Твое имя Бен-Цур? Или…

– Бен-Цур! И никакого "или"! – раздался голос неожиданно появившегося из толпы кузнеца Шмуэля. Он стоял грозно нахмурившись. В его руке была тяжелая металлическая палка, напоминавшая незавершенный меч. Вскоре к Шмуэлю пробился Элька, а с ним Давид, Ора, Эфронит и еще несколько молодых кузнецов из Модиина.

– Пришли защищать язычника – съязвил Тарфон, окруженный воинственно настроенными людьми. – И туда же потянуло Эльку, сына прославленного гончара из Модиина, осуждающе сказал он, и вдруг сорвавшимся на фальцет голосом, заорал: – Позор!!

– Видите ли, – продолжал он голосом полным яда, – гончару важно разбогатеть! Даже на крови своих собратьев! Римляне строят постоянный лагерь в Эммаусе не для того, чтобы защищать Модиин, а для того, чтобы угрожать всем нам! И строят они из твоего, горшечник, кирпича! – вновь до предела повысил голос Тарфон.

Однако вид могучего кузнеца с металлической палкой и сплотившиеся вокруг Бен-Цура люди, заставили Тарфона и стоящих рядом с ним незнакомцев отступить и рассеяться в толпе.

Домой шли вместе. К ним присоединился рав Нафтали. Как всегда он был хорошо осведомлен о том, что происходит в разных провинциях Империи.

– Римская политика меняется не к лучшему для нас, – негромко сказал он и еще тише добавил: – Иудейский корпус пригодился бы для защиты Иерусалима. Ох, как пригодился!.. – Затем с явным оттенком сожаления, произнес:

– Умер император Клавдий… И никто не может знать, как поведет себя новый император – Нерон. А вместе с похоронами Клавдия, может быть похоронена и идея создания иудейского корпуса. Идея, которая стала для Бен-Цура путеводной звездой. Он был уверен – другой такой возможность больше не предвидится.

" Нельзя дважды войти в одну и ту же реку", – с глубокой грустью завершил свои размышления Бен-Цур.

Глава 9 Тяжелая любовь

Кровавые события на Храмовой горе не повлияли на возведение новых обжиговых печей. Строительство не прекратилось, однако натолкнулось на технические трудности

Несмотря на все усилия Эльки, наемных рабочих и рабов, старая гончарная печь не поддавалась разрушению. Шифра сочувствовала Эльке и пыталась помочь. Вместе с тем, не без гордости, она рассказала ему, как эту, разрушаемую им печь, возводил его отец, да будет светла память о нем.

Видя, что Элька внимательно её слушает, Шифра старалась точно, до мельчайших подробностей вспомнить, как её брат возводил печь.

– Он привозил ноздреватые известняковые камни. Часть этих камней разбивал на мелкие крошки, перемешивал с песком и желтой глиной, добавлял воду, пока не получалась густая каша. Этой кашей, он скреплял камни, из которых возводил печь. И печь получилась прочной. Таким же образом он перестроил две развалившихся стены нашего старого дома.

– Это те, которые Бен-Цур раскрошил с таким трудом, когда строил новый дом?

Шифра кивнула.