Багровый закат

…Когда он открыл глаза, солнце приближалось к полудню. Он проспал добрых два часа. И проснулся обладателем нового, необычного решения.

Сразу же велел прекратить напрасные усилия, направленные на разрушение старой гончарной печи.

Он будет строить печь не на ровной площадке, но между двух горных уступов, образующих тесное кольцевое ущелье. Дно ущелья послужит основанием печи. Стенами – подступающие выступы скал. Предстоит все это очистить от лишних валунов и возвести арочное перекрытие.

Он тут же решил рассказать Бат-Шеве о возникшем решении, но не смог её найти. И поделился с Шифрой. У Шифры это решение не вызвало восторга. Она увидела лишь предстоящий долгий и тяжелый труд.

Бат-Шева появилась только к вечеру. Выглядела усталой, но довольной. Она была на строительстве подъездной дороги и попросила Корнелия помочь им разрушить старую печь.

– Это ведь их заказ, – убеждала она почему-то огорчившегося Эльку, – римляне не меньше нас заинтересованы в скорейшем получении кирпичей. И пусть помогут. Хотя… – она замялась, – может быть, старая печь не так уж и важна…

Шифра, стоявшая рядом с Бат-Шевой, почувствовала, что та что-то не договаривает.

Спросила, глядя ей в глаза:

– Тебе известны какие-то другие решения, о которых Элька не знает?

– Нет… – неуверенно ответила Бат-Шева, – думаю, что Эльазар знает. Может быть, именно потому он поднимался на прилежащий холм. Он будет строить новую печь в кольцевом ущелье, и построит её быстрее.

Потрясенная услышанным, Шифра невольно отступила от Бат-Шевы.

" Если Элька успел ей рассказать о своем новом плане, то зачем он искал эту непостижимую женщину?"

С не меньшим удивлением смотрел на Бат-Шеву и Элька. Откуда она узнала о его новом решении? Не от Шифры же? Та и сама только что услышала об этом из его же уст.

Видя замешательство собеседников, смутившаяся Бат-Шева объяснила:

– Когда я увидела, что Эльазар поднимается между уступов и осматривает обрывистые стены кольцевого ущелья, я подумала, что он принял решение строить новую печь именно здесь, в ущелье, напоминающем глиняный короб нашей ограды, образовавшийся после горения хвороста…

При этих словах Шифра едва сдержала слезы. Она вспомнила рассказ её покойного брата Эльазара, да будет незабвенным его имя, как рабыня Эста, начертила на глиняной табличке форму светильника, совпавшую с формой, которая была лишь в мыслях брата…